Letter 3812

Date	28 February/12 March 1889
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Hamburg
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1905)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 416–417 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-А (1976), p. 68 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 417–418 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

12 марта/28 февр[аля] Гамбург Милый Модя! Давно я тебе не писал, но ты, вероятно, читал моё письмо к Бобику. Женевский концерт прошёл с огромным успехом, несмотря на плохой оркестр. Театр был переполнен, мне поднесли большой золотой (т. е. озолочённый, разумеется) венок от русской колонии, и, одним словом, все было как следует. На другой день я выехал с большой неохотой, ибо погода была чудная, весенняя. Со вчерашнего вечера я здесь. Сегодня была первая репетиция. Брамс на целый лишний день остался, чтобы услышать симфонию, и был очень любезен. После репетиции мы с ним завтракали и порядочно кутили. Он очень симпатичен, и мне нравится его прямота и простота. Финал и ему, да по-видимому, и музыкантам, не понравился, а главное он мне самому ужасно противен. Про свою скуку, тоску и печаль ничего не буду говорить, ибо все то же самое, все то же вечное считание дней, часов и минут, оставшихся до свободы. Как мы сошлись с Бобом; я написал ему в тот же день, как он мне. Письмо его на сей раз очаровательное, написанное не ради того, что нужно же дяденьку почтить. Я очень рад, что ты принимаешься за пиэсу. Маню бедного очень жалко!!! Концерт в Лондоне будет не 8, как я думал, а 11-го!!! Отсюда я поеду прямо в Париж. Все-таки там менее буду скучать. Итак, адресуй теперь 14, Rue Richepanse. Целую! Колю обнимаю. П. Чайковский Как обидно, что про мои концерты русские газеты молчат.

12 March/28 February Hamburg Dear Modya! I haven't written to you in ages, but you probably read my letter to Bobik. The Geneva concert went off with enormous success, despite the poor orchestra. The theatre was packed, they brought me a large gold (i.e. gilded, of course) wreath from the Russian colony, and in short, everything was as it ought to be. The next day I left with great reluctance, because the weather was wonderful and spring-like. I've been here since last night. The first rehearsal was today. Brahms stayed an extra day to hear the symphony, and was very courteous. After the rehearsal we had lunch together and drank respectably. He is very sympathetic, and I like his directness and simplicity. He didn't like the finale, nor apparently did the musicians, and most importantly, I myself found it awfully horrid. I won't say anything about my boredom, homesickness and sadness, because it's all just the same — the same eternal counting of the days, hours and minutes remaining before freedom. How close Bob and I have become. I wrote to him the same day that he wrote to me. This time his letter is adorable, not just written for out of duty's sake to his uncle. I'm very glad that you've started on the play. I feel very sorry for poor Manya!!! The concert in London won't be on the 8th, as I thought, but rather on the 11th!!! From here I'm going straight to Paris. I will be fed up there all the same. So write now to 14, Rue Richepanse. I kiss you! I hug Kolya. P. Tchaikovsky How insulting that the Russian papers are silent about my concerts.