Letter 4083

Date	27 March/8 April 1890
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Rome
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1939)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 362–363 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 454–455 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 117–118 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 455–456 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

27 марта/8 апр[еля] 1890 Via Gregoriana, Hôtel Molaro Выехали вчера в 11 часов вечера. Ночью было холодно, и спал я скверно. Провожали нас из гостиницы чуть не со слезами. Я выбрал Hôtel Molaro по рекомендации хозяина Hôtel Washington и ещё потому, что мне маленькие отели вообще очень симпатичны. Сначала нас с Назаром поместили в огромный, с претензиями на роскошь, но очень неудобный номер, но теперь освободилась прелестная квартирка на верхнем этаже, и мы перешли сюда. Я очень доволен помещением. По радостному чувству, которое охватило меня сегодня, когда в вышел на улицу и понюхал знакомый римский воздух, увидел столь когда-то знакомые места, я понял, что сделал величайшую глупость, поселившись не сразу в Риме. Впрочем, не буду бранить бедную, ни в чем не повинную Флоренцию, которую, сам не знаю почему, возненавидел и которой, между тем, я должен быть так благодарен за то, что без помехи написал «Пиковую даму». Рим ужасно изменился. Многое совершенно неузнаваемо, напр[имер], вторая половина Via del Tritono. Она сделалась широкой, роскошной и уж не ведёт, как прежде, неизбежно к Треви, а прямо ударяется в Corso. Но, несмотря, на все эти перемены, я испытываю необыкновенное удовольствие, снова находясь в милом городе. К этому чувству примешивается меланхолическое сознание канувших в вечность годов, канувшего в вечность Н. Д. Кондратьева и туда же сокрывшегося Масалитинова. Ник[олая] Дм[итриевича] вспоминаю ежеминутно; оно и грустно до слез, и вместе почему-то приятно. Разумеется, был на Via Noc[olo] Tolentino. Тщетно искал глазами старичка, который, помнишь, всегда торчал в окне. Здание Costanzi потускнело и сделалось мрачным, может быть, от того, что все окна и ворота наглухо заперты. Помнишь ты Gregoriana? Она выходит на Capo le Case, в двух шагах от Sistina; одним словом, она тебе очень знакома. На почте сад стал невероятно роскошен. Назара я отвёл к его другу Карлу (камердинер Палена), и он весь день провёл с ним. От Рима в восторге. Тебя и Колю так и вижу на каждом углу. Но о вас приятно здесь думать, вы оба будете ещё здесь, наверно, а вот бедный Н. Д. Кондр[атьев] уж не увидит Рима. Был в соборе Петра, в Пантеоне. Форума ещё не видел. Целый день шёл дождь. Завтра принимаюсь за работу. Останусь здесь ровно три недели. Дал бы Бог кончить первое действие. Милый, милый Рим! Обнимаю. П. Ч. В Риме тебя и Колю как-то особенно люблю. Вспоминал о Коле, проходя мимо Café Venezia. Напомни ему «хитрости».

27 March/8 April 1890 Via Gregoriana, Hôtel Molaro We left yesterday at 11 o'clock in the evening. The night was cold and I slept poorly. They saw us off from the hotel almost in tears. I chose the Hôtel Molaro on the recommendation of the proprietor of the Hôtel Washington, and generally because small hotels are the most sympathetic. Initially, Nazar and I were placed in an enormous room, verging on the luxurious, although most uncomfortable, but now a lovely apartment on the top floor has become available, and we've moved in here. I'm very content with the accommodation. Judging from the joyful feelings that overwhelmed me today when I went out onto the street and smelled the familiar Roman air, saw such once familiar places, I realised that I'd been the greatest idiot for not settling in Rome straight away. However, I won't scold poor, innocent Florence, whom I don't know why I hated, and to whom I should be so grateful for the fact that I wrote "The Queen of Spades" unhindered. Rome is awfully different. Much is completely unrecognisable, for example, the second half of the Via del Tritono. It has been made wide and luxurious, and no longer leads, as before, inexorably to the Trevi, but now directly meets the Corso. But, despite all these changes, I feel an extraordinary pleasure in being in this lovely city again. Combined with this feeling is the melancholy awareness of all the years that have vanished into eternity, of N. D. Kondratyev who has vanished into eternity, and Masalitinov, who has hidden himself away there. I remember Nikolay Dmitryevich at every moment ; it's both sad to the point of tears, and yet at the same time somehow pleasant. Naturally, I went to the Via Nocolo Tolentino. I searched in vain for the old man who, you remember, was always lurking by the window. The Costanzi building has acquired a dark and gloomy appearance, perhaps because all of the windows and gates were tightly locked. Do you remember the Gregoriana? It faces the Capo le Case, a stone's throw from the Sistine; in short, you'll know it very well. The garden by the post office has become incredibly lush. I took Nazar to see his friend Karl (Pahlen' valet), and he spent the whole day with him. I'm delighted with Rome. I see you and Kolya on every corner. But it's nice to think about you here, and both of you will surely come back, while poor N. D. Kondratyev shall never see Rome again. I was at St. Peter's Cathedral, in the Pantheon. I haven't seen the forum yet. It rained all day. I'll start work tomorrow. I'll be staying here for exactly three weeks. God willing, I'll finish the first act. Dear, dear Rome! Hugs. P. T. I particularly love to think of you and Kolya in Rome. I remembered Kolya when passing by the Café Venezia. Remind him about his "tricks".