Letter 803
{{letterhead
| Date | 30 March/11 April 1878 |
|---|---|
| Addressed to | Nadezhda von Meck |
| Where written | Clarens |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3147) |
| Publication | П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 1 (1934), p. 285–287 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 208–209 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
Получил Ваше письмо и перевод, дорогой друг. И за то и за другое примите мою глубокую благодарность. Отчего Вы в таком мрачном состоянии духа? Отчего Вы пишете, что опасаетесь не услышать более никогда хорошей музыки? Значит ли это, что Вы больны и опасаетесь усложнения болезни? Или причина Вашей тоски независима от здоровья? Я, конечно, не прошу у Вас сообщать мне причину Вашей горести, если этого нельзя. Но я бы хотел знать только, временная ли, скоропреходящая эта неприятность или глубокая и непоправимая? Все эти вопросы меня весьма беспокоят. Грустно ощущать своё полное бессилие принести близкому страждущему человеку существенное утешение. Вы пишете, что страдаете теми замираниями, которые и мне так знакомы. Вам не будет смешно, если я рекомендую Вам два хороших средства? Я очень плох по части медицины и никогда не возился с докторами, — но это болезненное проявление нервности мне очень знакомо. Если эти замирания и жгучая боль под сердцем не сопряжены с другими сложными признаками, если Вы уверены, что страдания Ваши происходят исключительно от нервного расстройства, то не пренебрегите моим средством. Оно меня всегда облегчало. Прежде всего, не. нужно лежать, а ходить, и по возможности при открытых окнах, не опасаясь лёгкой простуды, если Вы легко простужаетесь, ибо лучше 1000 насморков, чем одно замирание. Во-вторых, следует прикладывать к сердцу компрессы из холодной комнатной воды. В-третьих, и это самое главное, нужно выпить большую рюмку хорошего вина, преимущественно испанского, т. е. хереса, мадеры, малаги, — или же портвейна. Если Вы не переносите вина, то достаточно будет для Вас полрюмки или даже меньше. Ручаюсь Вам, что Вы не раскаетесь, испытавши моё средство. Правда, что это только паллиатив, — но ведь от нервных болезней нет радикальных средств. Я в этом уже давно убедился, и теперь более, чем когда-либо. Даже самая строгая гигиена бессильна против нервов, ибо гигиена не может нас уберечь от разных сюрпризов, устраиваемых нашим фатумом в виде всякого рода огорчений. Мне очень, очень горько думать, что Вы страдаете, и что я так мало способен помочь Вам и утешить Вас. С нетерпением буду дожидаться дальнейших известий от Вас и лелеять себя надеждой, что расстройство Ваше временно. Мы доживаем последние дни в Швейцарии. Я уеду отсюда без особенно большого сожаления по причине непогоды, упорно преследовавшей нас в течение пяти недель. Предстоящее возвращение в отечество внушает мне тоже смешанное чувство радости и беспокойства. Я уже, впрочем., писал Вам, в чем радость и в чем беспокойство. Повесть Модеста подвигается, и чем дальше, тем лучше она делается; план его уясняется, личности приобретают более рельефа. Я надеюсь, что к осени она будет кончена. Повесть эта написана если не под непосредственным влиянием Льва Толстого, то очень родственной ему манерой. Она более богата тонким анализом, чем сильным и многосложным действием. Вчера я получил утешительное письмо от Анатолия. Его страсть несколько поуспокоилась, и тому есть причины, которые он обещает сообщить мне в предстоящее наше свидание. Модест завтра поедет в Лион с своим воспитанником. Там живёт известный специалист по части воспитания глухонемых, некто Гугентоблер, у которого он целый год приготовлялся к своей теперешней деятельности. Вернётся он через 3 дня, и вскоре после этого мы поедем в Вену, где я думаю пробыть один день. На страстной неделе во вторник или в среду, я думаю быть в Каменке. Сегодня я окончил концерт, т. е. вполне так, что теперь несколько времени могу отдыхать. Раньше Каменки я уж не стану приниматься ни за какую работу. Если Вам вздумается, дорогая моя, написать мне в Вену, то я буду очень счастлив *. В противном случае буду ждать Ваших несказанно милых для меня писем в Каменке. (Адрес: Фастовская железная дорога, Киевская губерния, ст[анция] Каменка.) Сию минуту явился ко мне один русский посетитель, и я тороплюсь окончить письмо. Мне очень хотелось поговорить с Вами о Моцарте. Откладываю до завтра. Ваш П. Ч. (Отто Ян) (Otto Jahn) имеется только на немецком языке. Я опишу Вам завтра курьёзное впечатление, которое произвёл на меня посетитель. * Leopold Stadt, Hotel Goldenes Lamm. |
