Letter 956

Date	30 October/11 November 1878
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Saint Petersburg
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2888)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 1 (1934), p. 467–468 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 440–441 To my best friend. Correspondence between Tchaikovsky and Nadezhda von Meck (1876-1878) (1993), p. 363–364 (English translation)

Text

Russian text (original)

Петербург 30 окт[ября] Я очень хорошо помню, дорогой друг мой, что в последнем письме моем, посланном ещё три дня тому назад, я сказал Вам, что напишу завтра. Однако же три дня я тщетно искал получаса, благоприятного для задушевной беседы. Чем ближе конец моего пребывания в Петербурге, тем более меня терзают и рвут во все стороны. Вообще все моё пребывание здесь есть лютое, ужасное мученье. Это жертва братской любви. Она мне стоит сильного нервного расстройства. Но что же делать! В ближайшем будущем я непременно хочу обстоятельно поговорить о брате Анатолии, который и есть собственно виновник моего чрезмерно долгого пребывания здесь. Это чудное, идеально доброе и любящее существо составляет и усладу и отраву моей жизни, а почему — об этом коротко говорить нельзя. Я еду завтра вечером. Останусь день в Москве (incognito), неделю в Каменке, откуда и поеду в милую Флоренцию. Телеграмму Вашу получил сегодня утром. О, мой чудный, лучший друг! Вы же виновница моего счастья, моего благополучия, моей свободы — и Вы же меня благодарите!!! «Вакула» прошёл так же, как и в первое представление, т. е. гладко, достаточно чисто, но рутинно, бледно и бесцветно. Есть один человек, на которого я во все время сердился, слушая эту оперу. Этот человек — я. Господи, сколько непростительных ошибок в этой опере, сделанных никем иным, как мною! Я сделал все, чтобы парализовать хорошее впечатление всех тех мест, которые сами по себе могли бы нравиться, если б я более сдерживал чисто музыкальное вдохновение и менее забывал бы условия сценичности и декоративности, свойственной оперному стилю. Опера вся сплошь страдает нагромождением, избытком деталей, утомительною хроматичностью гармоний, недостатком округлённости и законченности отдельных номеров. C'est un menu surchargé de plats épicés. В ней много лакомств, но мало простой и здоровой пищи. Я очень чутко сознаю все недостатки оперы, которые, к сожалению, непоправимы. Но из нового прослушания я вынес хороший урок для будущего. Мне кажется, что «Евгений Онегин» — шаг вперёд. Я ужасно рад, что он Вам нравится. Я писал эту вещь с искренним увлечением. Многое мне хочется сказать Вам, но я недостаточно покоен для последовательной беседы. Только во Флоренции я буду в состоянии высказать Вам все, что накопилось в сердце. Скоро я буду очень близко от Вас, дорогая моя, и мысль эта меня бесконечно радует. Из Москвы или из Каменки напишу Вам. Ваш П. Чайковский