Letter 100

Date	20 July/1 August 1867
Addressed to	Aleksandra Davydova
Where written	Hapsal
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 16, л. 40–41)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 1 (1900), p. 271 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 96–97 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том V (1959), p. 119–120

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Alexander Poznansky

Гапсаль 20 июля вечером Сильно я виноват перед тобой, милая Сашура, прости, пожалуйста. Вот тебе изложение наизамечательнейшнх обстоятельств моей гапсальской жизни. Путешествие наше в Финляндию ты уже знаешь; это была одна из тех глупостей, на которые так способен твой покорнейший слуга. В Гапсаль я приехал с сильным против него предубеждением и весьма ничтожным запасом денег; но с каждым днём я открывал в нем различные достоинства, наконец окончательно меня с ним примирившие. К тому же, твоя субсидия вместе с довольно значительной суммой, присланной мне из Москвы, сделали наше пребывание в Гапсале вполне возможным. Скажу тебе по секрету, что с тех пор как наш замкнутый кружок прорвался и целые кучи знакомых хлынули на наших, а следовательно отчасти и на меня, — я стал хмуриться и внутренно даю себе слава никогда не жить летом в таких местах, где люди чуть не каждый день танцуют и делают друг другу визиты ежеминутно, но тем не менее здесь жить можно и всё-таки бывают весьма приятные минуты. В[ера] В[асильевна] уж, вероятно, тебе писала, что я занимаюсь очень аккуратно и сделал уже очень много; опера моя идёт очень изрядно, и с этой стороны я собою совершенно доволен; но вот что скверно: я имею случаи в Гапсале беспрестанно убеждаться в том, что во мне гнездится болезнь, называемая мизантропией; на меня находят здесь страшные приладки ненависти к людям. Но об этом поговорю когда-нибудь с тобой поподробнее. Напиши мне откровенно: не разлюбила ли ты меня немножко (и Лева также) — мне это нынче иногда приходит в голову; почему — сам не знаю. Прости за глупый этот вопрос. Однако я ничего дельного тебе не рассказал про Гапсаль, но Вера Вас[ильевна], вероятно, пишет тебе все подробности. Словом, я здоров и весел, чего и тебе желаю. Обнимаю тебя, крепко, крепко, Леву и детей. П. Чайковский

Hapsal 20 July, evening I am very guilty before you, dear Sashura, please forgive me. Here is a summary of the most remarkable events of my life in Hapsal. You already know about our journey to Finland; it was one of those stupid things that your humble servant is so capable of. I arrived in Hapsal with a strong prejudice against it, and a very insignificant supply of money; but every day I discovered various virtues there, which finally reconciled me with it. In addition, your subsidy, together with a fairly significant amount sent to me from Moscow, made our stay in Hapsal entirely possible. I'll tell you a secret, that ever since our closed circle was broken open and whole heaps of acquaintances poured in on our lot, and therefore partly on me, I began to frown and vowed to myself never again to spend the summer in such places, where people dance virtually every day and make visits to one another every minute, but nevertheless you can live here and still have very pleasant moments. Vera Vasilyevna probably wrote to you that I'm working very carefully and have already done a lot; my opera is going very well, and in this respect I'm completely satisfied with myself; but here is the nasty part: I have occasion at Hapsal to become convinced that I harbour within myself the disease called misanthropy; I am overcome here by terrible fits of hatred towards mankind. But I'll talk to you about this in more detail sometime. Write to me frankly: haven't you stopped loving me a little (and Lyova too) — this sometimes occurs to me nowadays; I don't know why. Sorry for this stupid question. However, I haven't told you anything useful about Hapsal, but Vera Vasilyevna is probably writing you all the details. In short, I am healthy and cheerful, which is what I wish for you. I hug you, tightly, tightly, Lyova and the children. P. Tchaikovsky