Letter 2490: Difference between revisions
m (1 revision imported) |
No edit summary |
||
| Line 7: | Line 7: | ||
|Publication={{bib|1970/86|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XII}} (1970), p. 373–374 | |Publication={{bib|1970/86|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XII}} (1970), p. 373–374 | ||
}} | }} | ||
==Text== | ==Text and Translation== | ||
{{Lettertext | {{Lettertext | ||
|Language=Russian | |Language=Russian | ||
|Translator= | |Translator=Brett Langston | ||
|Original text={{right|''Каменка''<br/>13 мая}} | |Original text={{right|''Каменка''<br/>13 мая}} | ||
Паня-миля позабыла меня и уж давно не даёт о себе отзыва, — я даже соскучился. Объясняю себе это тем, что ты была в хлопотах насчет переезда и что сей последний совершился Но зато как приедешь и устроишься, непременно напиши подробно, как и что у вас в Скабееве. | Паня-миля позабыла меня и уж давно не даёт о себе отзыва, — я даже соскучился. Объясняю себе это тем, что ты была в хлопотах насчет переезда и что сей последний совершился. Но зато как приедешь и устроишься, непременно напиши подробно, как и что у вас в Скабееве. | ||
Про себя решительно нечего говорить. Здесь всё здоровы и никаких особенно интересных происшествии не произошло. Дом хоть и довольно полон, но постоянно производит на меня впечатление какой-то пустоты, потому что взрослой барышни настоящей нет, а вся прелесть семейной жизни в том, чтобы были милые девушки. Таси я не считаю, ибо хоть ей и шестнадцать лет на днях минет, — но она все какая-то недоделанная. Вот смотри вырасти себе очаровательную Танюшу, чтобы мне на старости лет было сладко смотреть на неё. Очень много занимаюсь, даже до утомления; хочется написать такую вещь, чтобы прежние за пояс заткнула. Как неприглядна и противна Каменка! Я часто вспоминаю наше милое, несравненное ''Подушкино'' умел достаточно ценить его прелести. Получил ли Толя мои ответ на его письмо? Знает ли он, что я написал Н. Ф. фон Мекк о том, что он желает? Ах, если б это устроилось, и если бы Толя мог навсегда отделаться от судебной службы! Алексей коленопреклонённо просит позволения поцеловать твою ручку. И я тоже. Толю, Таню обнимаю. До свиданья, душечка! | Про себя решительно нечего говорить. Здесь всё здоровы и никаких особенно интересных происшествии не произошло. Дом хоть и довольно полон, но постоянно производит на меня впечатление какой-то пустоты, потому что взрослой барышни настоящей нет, а вся прелесть семейной жизни в том, чтобы были милые девушки. Таси я не считаю, ибо хоть ей и шестнадцать лет на днях минет, — но она все какая-то недоделанная. Вот смотри вырасти себе очаровательную Танюшу, чтобы мне на старости лет было сладко смотреть на неё. Очень много занимаюсь, даже до утомления; хочется написать такую вещь, чтобы прежние за пояс заткнула. Как неприглядна и противна Каменка! Я часто вспоминаю наше милое, несравненное ''Подушкино'' и иногда как будто стыжусь, что, живя там, не умел достаточно ценить его прелести. Получил ли Толя мои ответ на его письмо? Знает ли он, что я написал Н. Ф. фон Мекк о том, что он желает? Ах, если б это устроилось, и если бы Толя мог навсегда отделаться от судебной службы! Алексей коленопреклонённо просит позволения поцеловать твою ручку. И я тоже. Толю, Таню обнимаю. До свиданья, душечка! | ||
{{right|П. Чайковский}} | {{right|П. Чайковский}} | ||
|Translated text= | |Translated text={{right|''[[Kamenka]]''<br/>13 May}} | ||
[[Panya]]-milya, you have forgotten me and haven't commented on me in ages — I even miss you. I put this down to the fact that you had the bother of moving, and that the latter has happened. But once you arrive and settle yourself, be sure to wrie in detail about how you are and what you've been doing in [[Skabeyevo]]. | |||
There is absolutely nothing to say about myself. Everyone here is well, and no particularly interesting incidents have occurred. Although the house is fairly full, it constantly feels to me to be rather empty, because the older misses are not present, and the whole charm of family life comes from the nice young ladies. I'm not counting [[Tsaya]], because even though she's now sixteen years old — she is still rather immature. Look here, raise your [[Tanyusha]] to be charming, so that it will be nice for me to look at her in my old age. I'm working a lot, even to the point of exhaustion; I want to write something to eclipse my previous things. How unsightly and horrid [[Kamenka]] is! I often remember our dear, incomparable ''[[Podushkino]]'', and sometimes I'm almost ashamed of not sufficiently appreciating its charms while living there. Did [[Tolya]] receive my reply to his letter? Does he know that I've written to [[Nadezhda von Meck]] about his ambition? Oh, if only this could be arranged, and [[Tolya]] could free himself from working in the judiciary forever! [[Aleksey]] is on his knees asking permission to kiss your hand. And me too. Hugs to [[Tolya]] and [[Tanya]]. Until we meet, darling! | |||
{{right|P. Tchaikovsky}} | |||
}} | }} | ||
Revision as of 20:08, 25 May 2024
| Date | 13/25 May 1884 |
|---|---|
| Addressed to | Praskovya Tchaikovskaya |
| Where written | Kamenka |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 426) |
| Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 373–374 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Каменка 13 мая Паня-миля позабыла меня и уж давно не даёт о себе отзыва, — я даже соскучился. Объясняю себе это тем, что ты была в хлопотах насчет переезда и что сей последний совершился. Но зато как приедешь и устроишься, непременно напиши подробно, как и что у вас в Скабееве. Про себя решительно нечего говорить. Здесь всё здоровы и никаких особенно интересных происшествии не произошло. Дом хоть и довольно полон, но постоянно производит на меня впечатление какой-то пустоты, потому что взрослой барышни настоящей нет, а вся прелесть семейной жизни в том, чтобы были милые девушки. Таси я не считаю, ибо хоть ей и шестнадцать лет на днях минет, — но она все какая-то недоделанная. Вот смотри вырасти себе очаровательную Танюшу, чтобы мне на старости лет было сладко смотреть на неё. Очень много занимаюсь, даже до утомления; хочется написать такую вещь, чтобы прежние за пояс заткнула. Как неприглядна и противна Каменка! Я часто вспоминаю наше милое, несравненное Подушкино и иногда как будто стыжусь, что, живя там, не умел достаточно ценить его прелести. Получил ли Толя мои ответ на его письмо? Знает ли он, что я написал Н. Ф. фон Мекк о том, что он желает? Ах, если б это устроилось, и если бы Толя мог навсегда отделаться от судебной службы! Алексей коленопреклонённо просит позволения поцеловать твою ручку. И я тоже. Толю, Таню обнимаю. До свиданья, душечка! П. Чайковский |
Kamenka 13 May Panya-milya, you have forgotten me and haven't commented on me in ages — I even miss you. I put this down to the fact that you had the bother of moving, and that the latter has happened. But once you arrive and settle yourself, be sure to wrie in detail about how you are and what you've been doing in Skabeyevo. There is absolutely nothing to say about myself. Everyone here is well, and no particularly interesting incidents have occurred. Although the house is fairly full, it constantly feels to me to be rather empty, because the older misses are not present, and the whole charm of family life comes from the nice young ladies. I'm not counting Tsaya, because even though she's now sixteen years old — she is still rather immature. Look here, raise your Tanyusha to be charming, so that it will be nice for me to look at her in my old age. I'm working a lot, even to the point of exhaustion; I want to write something to eclipse my previous things. How unsightly and horrid Kamenka is! I often remember our dear, incomparable Podushkino, and sometimes I'm almost ashamed of not sufficiently appreciating its charms while living there. Did Tolya receive my reply to his letter? Does he know that I've written to Nadezhda von Meck about his ambition? Oh, if only this could be arranged, and Tolya could free himself from working in the judiciary forever! Aleksey is on his knees asking permission to kiss your hand. And me too. Hugs to Tolya and Tanya. Until we meet, darling! P. Tchaikovsky |
