Letter 3272

Date	21 June/3 July 1887
Addressed to	Olga Tchaikovskaya
Where written	Borzhom
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 31, л. 1–2)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 129–130

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Боржом 21 июня 1887 Голубушка Оля! Ты, вероятно, думаешь, что я забыл своё обещание прислать свою карточку, и бранишь мысленно меня, бедненького. Между тем я, ей Богу, не виноват. Из Москвы я не мог послать её, ибо все вещи уже были уложены и не было времени вынимать из глубины сундука. Потом целых 10 дней я все ехал в Тифлис, а в Тифлисе все ждал, что кто-нибудь напишет мне, когда вы в деревню переезжаете, чтобы знать, куда посылать. Но до сих пор ничего про Вас не знаю. Пожалуйста, Олёчка, напиши мне, дошло ли это письмо, как Вы все, милые, поживаете и что поделываете. Я своим путешествием по Волге и Каспийскому морю очень доволен. В Тифлисе нашёл своих совершенно здоровыми. Паня похорошела, Толя все ещё очень моложав, хотя и порядочно поседел. Татуся, по-моему, прелестная, очаровательная девочка. Она стала просто неузнаваема; поправилась стала очень ласкова, утратила свою прежнюю дикость и застенчивость, болтает очень мило и забавно, ну словом роскошь что за ребёнок. Экая обида, что нельзя их свести с Жоржиком, — вот бы были милы вместе! В Тифлисе я прожил почти две недели. Было бы очень приятно и весело, если бы не ужасающая, невероятная жара, — а для меня едва ли есть мучение более невыносимое, как такая жарища. Наконец-то мы переехали сюда, в очаровательный, чудесный Боржом. Много я слышал хвалебных отзывов о Боржоме — но действительность далеко превзошла все, что я воображал. Прогулки тут до крайности разнообразные и интересные; каждый день я открываю какие-нибудь новые, удивительные красоты. Кроме того, здесь чудесные минеральные воды и один из источников по составу совершенно подобен Виши. Я побывал у доктора, который посоветовал мне выдержать шестинедельный курс питья воды и купанья в минеральной воде, и вот уже 10 дней что я два раза в день бегаю выпивать свои два стакана. Толя приехал с нами и сейчас же уехал; Модеста ждём с часу на час. Его задержала в Петербурге сначала болезнь Кондратьева, потом смерть Никса, а теперь он застрял в Каменке. Параша с завтрашнего дня тоже начинает пить воды. Я предаюсь праздности и ровно ничего в настоящее время не пишу, если не считать одной нетрудной работы, которая развлекает меня, не утомляя. Нежно обнимаю тебя, и Колю и Жоржика крепко прижимаю к своему сердцу. Будьте здоровы, милые! П. Чайковский

Borzhom 21 June 1887 Golubushka Olya! You are probably thinking that I'ave forgotten my promise to send my picture, and are mentally scolding me, poor thing. Yet, by God, it's not my fault. I couldn't send it from Moscow, because everything was already packed, and there was no time to extract it from the depths of the trunk. Then I was travelling to Tiflis for 10 whole days, and I kept waiting for someone to write to me when you were moving to the country, so that I know where to send it. But so far I still know nothing about you. Please, Olyochka, write to me whether this letter has reached you, how all you dears are keeping, and what you've been doing. I'm very pleased with my journey along the Volga and the Caspian Sea. In Tiflis I found our lot to be completely well. Panya has become more beautiful, Tolya is still as youthful as ever, although he's turned decently grey. Tatyusa, in my opinion, is a lovely, charming girl. She has become simply unrecognisable; she has grown, become very affectionate, lost her former wildness and shyness, she talks very sweetly and amusingly — in short, she is an ideal child. It's such a shame that we can't introduce her to Zhorzik — they would be so sweet together! I lived in Tiflis for almost two weeks. It would have been very pleasant and fun, were it not for the awful, incredible heat — and for me there's hardly any more unbearable torment than such heat. Finally, we moved here, to charming, wonderful Borzhom. I heard many reviews praising Borzhom, but the reality far exceeded anything I imagined. The walks here are extremely varied and interesting; every day I discover some new, astonishing beauty. Furthermore, they have wonderful mineral waters here, and one of the springs is altogether similar in composition to Vichy. I visited a doctor, who advised me to take six-week course of drinking water and bathing in mineral water, and for the last 10 days I've been running here twice a day to drink my two glasses. Tolya came with us, and immediately went again; we're expecting Modest at any moment. He was detained in Petersburg, firstly by Kondratyev's illness, then by Niks's death, and now he's stuck in Kamenka. Parasha will also start drinking the water from tomorrow. I'm indulging in idleness and writing absolutely nothing for the time being, except for some easy work, which amuses me without tiring me. I hug you tenderly, and hold Kolya and Zhorzhik tightly to my heart. Keep well, dears! P. Tchaikovsky