Letter 3407: Difference between revisions
m (Text replacement - "<br>" to "<br/>") |
m (1 revision imported) |
(No difference)
|
Latest revision as of 22:31, 14 July 2022
Date | 17/29 November 1887 |
---|---|
Addressed to | Yuliya Shpazhinskaya |
Where written | Maydanovo |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2092) |
Publication | П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 328–329 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 262–263 |
Text
Russian text (original) |
17 ноября 1887 г. с[ело] Майданово Дорогая Юлия Петровна!
В Тифлис я не поехал, ибо так устал от всех моих тревог и волнений, что просто сил не хватило. Сегодня я приехал в Майданово отдохнуть на три недели. Оба концерта, которыми я дирижировал в Москве, были очень удачны, и особенно второй (на котором публика была дешёвая) оставил во мне неизгладимо приятное воспоминание, ибо подобного я ещё никогда ничего не испытывал. Восторженное сочувствие, выраженное мне, невозможно описать. Рукопись Вашу получил, но был так утомлён, так расстроен в Москве (мне все время нездоровилось, и перед вторым концертом у меня был сильный истерический припадок), что нарочно воздерживался читать «Тасю», дабы познакомиться с ней при более благоприятных условиях. Однако ж сегодня, едучи сюда в вагоне, не утерпел и прочёл все, что предшествует поступлению Таси в пансион. Буду говорить Вам свои впечатления совершенно искренно. Во 1-х, Вы превосходно владеете русским языком и изложение Ваше безупречно; более чем когда-либо я убеждён, что Вы имеете писательское призвание. Во 2-х, все до сих пор мною прочитанное делает на меня такое впечатление, как будто Вы в «Тасе» задались не художественными целями, а скорее философскими. Мне во время чтения представлялось, что автор «Таси» хочет доказать что-то из области педагогики вообще и воспитания детей женского пола в частности. Форма повествовательная есть как бы случайность или, лучше сказать, была избрана с целью популяризировать рассказом какой-то ещё не вполне определившийся для читателя (остановившегося на поступлении в пансион Таси) педагогический тезис. При этом Neissler как педагог автору симпатичен; отец Таси, на против, хоть и добр, но как педагог никуда не годится. Впечатление, получаемое от чтения, очень приятно, но это не художественное впечатление. Что будет дальше, не знаю. Вероятно, завтра или послезавтра я опишу Вам дальнейшие впечатления и, весьма может статься, возьму назад высказанное сегодня. Но откладывать написать Вам хоть что-нибудь мне не хотелось. Résumons: до сих пор автор «Таси» представляется мне человеком очень умным, от лично владеющим литературным языком, но более склонный к умствованию, чем к художественному воспроизведению действительности. Ждите от меня, добрейшая Юлия Петровна, следующего письма дня через. А покамест знайте, что я радуюсь и горжусь, что Вы уступили моим настояниям. 15 числа утром у меня был концерт, после которого я едва живой добрался до дому, а вечером шла «Курагина», на коей я не присутствовал. Ужасно жаль. До свиданья. За портрет от всей души благодарю. Ваш, П. Чайковский |