Letter 3586

Date	6/18 June 1888
Addressed to	Praskovya Tchaikovskaya
Where written	Frolovskoye
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3284)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 450–451

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

6 июня 1888 с[ело] Фроловское Получил, душечка Паничка, твоё письмо. Какая ты милая, что не сердишься на моё редкое писание! Как бы редко я ни писал, но можешь быть уверена, что я постоянно и ежечасно (без всяких фраз) думаю о вас и стремлюсь к Вам всей душой. В день, когда Модя с Колей уехали, я заболел, и вот уже почти неделя, что никак не могу поправиться. Особенно несносен флюс, от которого я ужасно мучился; он было прошёл, а вчера опять началось, и я провёл сегодня отвратительную ночь. В эту минуту лучше, и я надеюсь, что дня через два буду совсем здоров. Сегодня утром уехали от меня Ларош с женой: дни прогостили у меня 2 дня, и я был очень рад им, ибо во время нездоровья одиночество тягостно. Они ожидают решения дела о разводе, которое теперь идёт очень серьёзно. Погода стоит непозволительно ужасная, и холод у меня в доме таков, что я до сих пор ежедневно топлю у себя. Фроловское продолжает мне ужасно нравиться. Я насеял и насадил из привезённых из Москвы горшков массу цветов и надеюсь в июле наслаждаться ими. У меня очень оживлённо. Не говоря про жену Алексея, присутствие которой вносит много оживления, но у меня, кроме того, гостит жена Саши Легошина с ребёнком, и эта девочка так симпатична, что я ужасно доволен, слыша беспрестанно её голосок. Занятия идут хорошо, насколько могут хорошо идти при моем почти постоянном нездоровье. Странно, что зимой в России я всегда здоров, а летом всегда болен? Я предвидел, что смерть Ирины Фёдоровны очень печалит тебя. Я вчуже и то был поражён и опечален ужасно. Уж очень была мне симпатична добрейшая женщина. Слава Богу, что Хозроевское дело кончилось. Я это узнал из газет на другой же день. Обнимаю тебя, дуся-Паня, а также Толю и Тату. Как поживает Альдона, Ноня? Кто теперь у вас служит? Целую крепко. Твой П. Чайковский

6 June 1888 Frolovskoye village I received your letter, darling Panichka. How sweet you are for not being angry at me for writing so rarely. No matter how rarely I write, you can be sure that I constantly and hourly (without any flummery) think about you and strive for you with all my soul. On the day that Modya and Kolya left, I fell ill, and for almost a week now I haven't been able to recover at all. The abscess, which tormented me terribly, was especially unbearable; it passed, but then yesterday it started again, and I spent a horrible night. At the moment it is better, and I hope to be completely well in a couple of days. This morning Laroche and his wife left me; they stayed with me for 2 days, and I was very glad of them, because solitude in times of ill health is agonising. They are awaiting a decision on the matter of the divorce, which is now progressing in earnest. The weather is still impermissible awful, and my home is so cold that I still have to heat it every day. I still awfully like Frolovskoye. I've sowed and planted a mass of flowers from pots I brought from Moscow, and hope to appreciate them in July. It's been very exciting here. Not to mention Aleksey's wife, whose presence brings much excitement, but what's more, Sasha Legoshin's wife and child are visiting me, and she is such a sympathetic girl that I'm awfully pleased to hear her voice constantly. My work is going well, at least as well as it can given my almost constant ill health. Isn't it strange that in winter in Russia I'm always well, but in summer I'm always ill? I foresaw that the death of Irina Fyodorovna would greatly sadden you. From afar I was stunned and awfully saddened. She seemed to me to be a most kind and sympathetic woman. Thank God that the Khozroyev case is over. I learned this from the newspapers the very next day. I hug you, dearest Panya, and Tolya and Tatu as well. How are Aldona and Nonya? Who is serving you now? I kiss you hard. Yours P. Tchaikovsky