Letter 3589: Difference between revisions
m (Text replacement - ". что" to ", что") |
No edit summary |
||
| Line 7: | Line 7: | ||
|Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. 248–250 (abridged)<br/>{{bib|1974/53|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIV}} (1974), p. 453–454 | |Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. 248–250 (abridged)<br/>{{bib|1974/53|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIV}} (1974), p. 453–454 | ||
}} | }} | ||
==Text== | ==Text and Translation== | ||
{{Lettertext | {{Lettertext | ||
|Language=Russian | |Language=Russian | ||
|Translator= | |Translator=Brett Langston | ||
|Original text={{right|11-го июня 1888<br/>с[ело] ''Фроловское, близ Клина''}} | |Original text={{right|11-го июня 1888<br/>с[ело] ''Фроловское, близ Клина''}} | ||
{{centre|Ваше императорское высочество!}} | {{centre|Ваше императорское высочество!}} | ||
Я тем более радуюсь благосклонному отзыву Вашему о романсах, что опасался, как бы они не показались Вам совсем слабыми. Помню, что я писал их после постановки «''Чародейки''», неуспех которой глубоко огорчил меня; притом же я имел тогда перед собой большую заграничную поездку, очень пугавшую меня; одним словом, состояние духа было не такое, какое требуется для удачной работы. Откладывать же сочинение музыки на Ваши тексты мне не хотелось, ибо уже задолго до того я докладывал Вам, что собираюсь это сделать. В результате должны были получиться не особенно удачные романсы, хотя я и очень старался, чтобы хорошо вышло. Теперь оказывается, что они не так слабы, как я того опасался. Ужасно радуюсь | Я тем более радуюсь благосклонному отзыву Вашему о романсах, что опасался, как бы они не показались Вам совсем слабыми. Помню, что я писал их после постановки «''Чародейки''», неуспех которой глубоко огорчил меня; притом же я имел тогда перед собой большую заграничную поездку, очень пугавшую меня; одним словом, состояние духа было не такое, какое требуется для удачной работы. Откладывать же сочинение музыки на Ваши тексты мне не хотелось, ибо уже задолго до того я докладывал Вам, что собираюсь это сделать. В результате должны были получиться не особенно удачные романсы, хотя я и очень старался, чтобы хорошо вышло. Теперь оказывается, что они не так слабы, как я того опасался. Ужасно радуюсь этому, но все же буду иметь в виду в более или менее близком будущем вторую серию романсов на слова Ваши, и тогда постараюсь, чтобы они были в большем соответствии с чувствами искреннейшей и живейшей симпатии, внушаемой мне автором текста; на сей раз она высказалась недостаточно. Мне кажется, Ваше высочество, что романс «''Вот миновала''» просто очень неважен, и Вы слишком добры, называя его только ''менее удачным''. «Серенада», быть может, лучше в том отношении, что, исполненная певцом вроде Фигнера, она может нравиться публике. «''Растворил я окно''» и ещё «''Уж гасли в комнатах огни''» суть, по моему мнению, лучшие из шести. | ||
Я нисколько не удивляюсь, что Ваше высочество писали прекрасные стихи, не быв знакомым с наукой версификации. То же самое мне говорили многие наши стихотворцы, напр[имер] ''Плещеев''. Однако ж я думаю, что русская поэзия много бы выиграла, если бы талантливые поэты интересовались техникой своего дела. По-моему русские стихи страдают некоторым однообразием. «''Четырёхстопный ямб мне надоел''», сказал Пушкин, но я прибавлю, что он немножко надоел и читателям. Изобретать новые размеры, выдумывать небывалые ритмические комбинации, — ведь это должно быть очень интересно! Если бы я имел хоть искру стихотворческого таланта, я бы непременно этим занялся, и прежде всего попробовал бы писать как немцы, смешанным размером. Напр[имер] возьмём следующе стихи Гейне: | Я нисколько не удивляюсь, что Ваше высочество писали прекрасные стихи, не быв знакомым с наукой версификации. То же самое мне говорили многие наши стихотворцы, напр[имер] ''Плещеев''. Однако ж я думаю, что русская поэзия много бы выиграла, если бы талантливые поэты интересовались техникой своего дела. По-моему русские стихи страдают некоторым однообразием. «''Четырёхстопный ямб мне надоел''», сказал Пушкин, но я прибавлю, что он немножко надоел и читателям. Изобретать новые размеры, выдумывать небывалые ритмические комбинации, — ведь это должно быть очень интересно! Если бы я имел хоть искру стихотворческого таланта, я бы непременно этим занялся, и прежде всего попробовал бы писать как немцы, смешанным размером. Напр[имер] возьмём следующе стихи Гейне: | ||
| Line 21: | Line 21: | ||
Gēaērgert/ bis Blau/ und Blass/ | Gēaērgert/ bis Blau/ und Blass/ | ||
Die eine mit ihrer Liebe | Die eine mit ihrer Liebe | ||
Die andere mit Ihrem | Die andere mit Ihrem Hass... | ||
</poem>}} | </poem>}} | ||
| Line 44: | Line 44: | ||
{{right|П. Чайковский}} | {{right|П. Чайковский}} | ||
|Translated text= | |Translated text={{right|11th June 1888<br/>Village of ''[[Frolovskoye]], near [[Klin]]''}} | ||
{{centre|Your Imperial Highness!}} | |||
I am all the more gladdened by your favourable review of the romances because I was afraid that they might seem altogether weak to you. I recollect that I wrote them after the production of "''[[The Enchantress]]''", the failure of which deeply grieved me; moreover, I then had a big foreign tour before me, which alarmed me a great deal; in short, the condition of my soul was not that which successful work requires. I did not want to put off composing the music for your texts, because some time before I had informed you that it was my intention to do this. As a result, this circumstance was not particularly auspicious for successful romances, although I tried very hard for them to come out well. Now it transpires that they are not as weak as I feared. I am awfully gladdened by this, but I shall still keep in mind for the more or less near future a second series of romances on your words, and then I shall attempt to ensure that these are more in accordance with the feelings of the most sincere and keenest sympathy inspired in me by the author of the text; on this occasion I did not express this sufficiently. It seems to me, Your Highness, that the romance "''It is Over''" is simply very unimportant, and you are too kind in calling it merely ''less successful''. The "Serenade" is perhaps better, in the sense that, performed by a singer like [[Figner]], it can be appreciated by the public. "''I Opened the Window''" and "''The Fires in the Rooms Were Already Out''" are, in my opinion, the best of the six. | |||
I am not in the least surprised that Your Highness wrote beautiful poetry without being acquainted with the science of versification. Many of our poets told me the same thing — ''[[Pleshcheyev]]'', for example. However, I still think that Russian poetry would greatly benefit if talented poets were interested in the technique of their craft. In my view, Russian poetry suffers from some monotony. "''I am weary of iambic tetrameter''', [[Pushkin]] said, but I shall add that the readers are also rather weary of it. Inventing new meters, devising unprecedented rhythmic combinations — this really should be very interesting. Had I even a spark of poetic talent, I would certainly engage in this, and first of all I would attempt to write like the Germans, in a mixed meter. For example, take the following verses from [[Heine]]: | |||
{{quote| | |||
<poem> | |||
Siē hā/bēn mīch/ gēquaē/let | |||
Gēaērgert/ bis Blau/ und Blass/ | |||
Die eine mit ihrer Liebe | |||
Die andere mit Ihrem Hass... | |||
</poem>}} | |||
In these verses, in the first line we see an ''iambic'' trimeter, and in the 2nd line the first foot is not iambic, but rather an ''amphibrach''. In musical terms, this will be a triplet introduced into a two-beat rhythm: | |||
[[File:3589_ex1.jpg|350px|centre]] | |||
Or [[Goethe]]'s: | |||
{{quote| | |||
<poem> | |||
Ūnd sēhe/, dāss wīr/ nichts wīs/sen kōn/nen! | |||
Dās will/ mīr schīer/ dās Hērz/ vērbrēnnen! | |||
</poem>}} | |||
In the first line, the first foot is ''amphibrachic'' — the second ''iambic''. | |||
Why do we not have this? Perhaps Mr Brodovsky will clarify my misunderstandings. I cannot express to Your Highness how touched I am by your sending this book; I offer you my most heartfelt gratitude. I shall set about reading and studying it. | |||
At the present time I am working quite diligently on a symphony without a programme; I hope to finish it by the end of the summer. | |||
I wish Your Highness every good fortune (and inspiration, amongst other things), and ask you to be assured of the feelings of my ardent devotion. | |||
Your most humble servant. | |||
{{right|P. Tchaikovsky}} | |||
}} | }} | ||
Latest revision as of 18:50, 22 June 2024
| Date | 11/23 June 1888 |
|---|---|
| Addressed to | Grand Duke Konstantin Konstantinovich |
| Where written | Frolovskoye |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Saint Petersburg (Russia): Institute of Russian Literature of the Russian Academy of Sciences (Pushkin House), Manuscript Department (ф. 137, No. 78/10) |
| Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 248–250 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 453–454 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
11-го июня 1888 с[ело] Фроловское, близ Клина Ваше императорское высочество!
Я тем более радуюсь благосклонному отзыву Вашему о романсах, что опасался, как бы они не показались Вам совсем слабыми. Помню, что я писал их после постановки «Чародейки», неуспех которой глубоко огорчил меня; притом же я имел тогда перед собой большую заграничную поездку, очень пугавшую меня; одним словом, состояние духа было не такое, какое требуется для удачной работы. Откладывать же сочинение музыки на Ваши тексты мне не хотелось, ибо уже задолго до того я докладывал Вам, что собираюсь это сделать. В результате должны были получиться не особенно удачные романсы, хотя я и очень старался, чтобы хорошо вышло. Теперь оказывается, что они не так слабы, как я того опасался. Ужасно радуюсь этому, но все же буду иметь в виду в более или менее близком будущем вторую серию романсов на слова Ваши, и тогда постараюсь, чтобы они были в большем соответствии с чувствами искреннейшей и живейшей симпатии, внушаемой мне автором текста; на сей раз она высказалась недостаточно. Мне кажется, Ваше высочество, что романс «Вот миновала» просто очень неважен, и Вы слишком добры, называя его только менее удачным. «Серенада», быть может, лучше в том отношении, что, исполненная певцом вроде Фигнера, она может нравиться публике. «Растворил я окно» и ещё «Уж гасли в комнатах огни» суть, по моему мнению, лучшие из шести. Я нисколько не удивляюсь, что Ваше высочество писали прекрасные стихи, не быв знакомым с наукой версификации. То же самое мне говорили многие наши стихотворцы, напр[имер] Плещеев. Однако ж я думаю, что русская поэзия много бы выиграла, если бы талантливые поэты интересовались техникой своего дела. По-моему русские стихи страдают некоторым однообразием. «Четырёхстопный ямб мне надоел», сказал Пушкин, но я прибавлю, что он немножко надоел и читателям. Изобретать новые размеры, выдумывать небывалые ритмические комбинации, — ведь это должно быть очень интересно! Если бы я имел хоть искру стихотворческого таланта, я бы непременно этим занялся, и прежде всего попробовал бы писать как немцы, смешанным размером. Напр[имер] возьмём следующе стихи Гейне:
В этих стихах, в первой строке мы видим трёхстопный ямб, а во 2-ой строке первая стопа не ямб, а амфибрахий. По музыке это выйдет триоль, введённый в двухдольный ритм:  Или у Гёте:
В первой строке первая стопа амфибрахий — во 2-ой ямб. Отчего у нас этого не бывает? Быть может, г. Бродовский разъяснит мои недоразумения. Не сумею выразить Вашему высочеству, как я тронут посылкой Вами этой книжицы; приношу Вам самую чувствительную мою благодарность. Примусь читать и научать её. Я настоящее время я занимаюсь довольно усердно сочинённом симфонии без программы; к концу лета надеюсь кончить её. Желаю Вашему высочеству всяческого благополучия (между прочим и вдохновения) и прошу Вас верить в чувства моей горячей преданности. Покорнейший слуга, П. Чайковский |
Your Imperial Highness!
I am all the more gladdened by your favourable review of the romances because I was afraid that they might seem altogether weak to you. I recollect that I wrote them after the production of "The Enchantress", the failure of which deeply grieved me; moreover, I then had a big foreign tour before me, which alarmed me a great deal; in short, the condition of my soul was not that which successful work requires. I did not want to put off composing the music for your texts, because some time before I had informed you that it was my intention to do this. As a result, this circumstance was not particularly auspicious for successful romances, although I tried very hard for them to come out well. Now it transpires that they are not as weak as I feared. I am awfully gladdened by this, but I shall still keep in mind for the more or less near future a second series of romances on your words, and then I shall attempt to ensure that these are more in accordance with the feelings of the most sincere and keenest sympathy inspired in me by the author of the text; on this occasion I did not express this sufficiently. It seems to me, Your Highness, that the romance "It is Over" is simply very unimportant, and you are too kind in calling it merely less successful. The "Serenade" is perhaps better, in the sense that, performed by a singer like Figner, it can be appreciated by the public. "I Opened the Window" and "The Fires in the Rooms Were Already Out" are, in my opinion, the best of the six. I am not in the least surprised that Your Highness wrote beautiful poetry without being acquainted with the science of versification. Many of our poets told me the same thing — Pleshcheyev, for example. However, I still think that Russian poetry would greatly benefit if talented poets were interested in the technique of their craft. In my view, Russian poetry suffers from some monotony. "I am weary of iambic tetrameter', Pushkin said, but I shall add that the readers are also rather weary of it. Inventing new meters, devising unprecedented rhythmic combinations — this really should be very interesting. Had I even a spark of poetic talent, I would certainly engage in this, and first of all I would attempt to write like the Germans, in a mixed meter. For example, take the following verses from Heine:
In these verses, in the first line we see an iambic trimeter, and in the 2nd line the first foot is not iambic, but rather an amphibrach. In musical terms, this will be a triplet introduced into a two-beat rhythm: Or Goethe's:
In the first line, the first foot is amphibrachic — the second iambic. Why do we not have this? Perhaps Mr Brodovsky will clarify my misunderstandings. I cannot express to Your Highness how touched I am by your sending this book; I offer you my most heartfelt gratitude. I shall set about reading and studying it. At the present time I am working quite diligently on a symphony without a programme; I hope to finish it by the end of the summer. I wish Your Highness every good fortune (and inspiration, amongst other things), and ask you to be assured of the feelings of my ardent devotion. Your most humble servant. P. Tchaikovsky |
