Letter 400a

Date	by 15/27 May 1875
Addressed to	The editor of the Russian Register (Русские ведомости)
Where written	Moscow
Language	Russian
Autograph Location	unknown
Publication	Русские ведомости (15 May 1875), p. 3 Советская музыка (1965), No. 5, p. 35–37
Notes	Signed by "A supporter of the Moscow Conservatory" Also numbered as ČW 572

Text and Translation

Based on its publication in Советская музыка (1965), which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Современные известия через своего фельетониста оповещают московскую публику, что будущею осенью русская опера приютиться в Артистическом кружке. Охотно этому верю: наши театральные порядки так странны, что ничего не будет удивительного в том, что русская опера, систематически изгоняемая с подмостков Большого театра, снизойдет до клубной зали и процветёт в ней наравне с карточной игрой и танцевальными вечерами. Намерение администрации клуба давать, хотя бы и под странным наименованием музыкально-лирических вечеров, русские оперы, во всяком случае, весьма почтенной и достойно всякого сочувствия. Вместе с фельетонистом «Современных известий» я радуюсь, что хор будет отдан в распоряжение г. Кашперова, ибо, как утверждает он, хоры г. Кашперова всегда производят на него отчетливое впечатление. Здесь я мог бы придраться к грамматике фельетоноста и объяснить ему, что впечатление отчетливывости совсем не то, что отчетливое впечатление, ибо, в противном случае, можно было бы сказать про фальшивящий хор, что он производит фальшивое впечатление, или про безграмотного фельетониста — что он оставляет в читателях впечатление безграмотное. Но препирательство о грамматике оставляю в стороне. Повторяю, известие о русской опере, имеющей водвориться в клубной зале, весьма утешительно. Зато вот что ужасно. «Говорят, возвещает фельетонист «Современных известий» — что г. Рыба отправился в Чехию (?) поискать артистов для будущих музыкально-лирических вечеров клуба». Далее фельетонист сообщает, что такое недоверие г. Рыбы к силам местной консерватории, всеконечно, не может понравиться её сторонникам, но, горовит он: «Передо мною аргумент, едва ли не извиняющий подобный скептицизм». Аргументом этим оказывается отзыв одесской прессы по поводу дебюта на тамошней оперной сцене г-жи Тольской, только что окончившей будто бы курс в нашей консерватории и рекомендованной в Одессу г. Рубинштейном. Несчастная, в самом деле, консерватория! Какой-то г. Рыба, о самом существовании которого сторонники её, впрочем, и не подозревали, вместо того, чтобы, взяв извозчика, ехать на Никитскую улицу и завербовать для услаждения членов клуба все консерваторские вокальные силы, отправился набирать свой персонал — куда бы вы думали - в Чехию! Жалко и бедную консерваторию, столько лет тщетно посвящавшую свои труды на изготовление деятелей для музыкальных вечеров Артистического кружка, да жалко и этого г. Рыбу, принужденного теперь вследствие убийственно недоверия к местной консерватории и назло её сторонникам прокатиться за тридевять земель, в Чехию, где, всеконечно, в изобилии имеются артисты, достойные с честью подвизаться на сцене будущей клубной оперы. А между тем, как легко было обойтись без хлопот, трудов и издержек, сопряженных с столь отдаленным путешествием. Ведь аргумент-то, заставивший г. Рибу ехать в Чехию и оправдывающий его недоверие к местной консерватории, не имеет никакого действительного основания. Стоило ему только достать ученический список консерватории, и из него он усмотрел бы, что в числе учениц этого заведения г-жи Тольской ни в прежние ни в последние годы не имелось. А наведя более точные справки, г. Рыба узнал бы ещё следующее. Под псевдонимом г-жи Тольской скрывается певица, несколько лет тому назад посещавшая в консерватории класс пения г. Кашперова, — того самого, хоры которого производят на нашего фельетониста отчетливое впечатление. Певица эта, по недостаточности вокальных средтсв и несоответствию её музыкальных способностей с консерваторскими требованиями принужденная покинуть это заведение, в течение нескольких лет с успехом, кажется, подвизалась в качестве водевильной актрисы на маленькой провинциальной сцене. Нынешнею весной она получила приглашение в Одессу на маленькие роли и, очень может быть, оказалась бы артисткой весьма пригодной для этого рода деятельности, если бы по случаю болезни певицы, долженствовавшей появиться в роли Вани в «Жизни за царя», не взялась испольнить эту совершенно не соответствующую её силам и умелости трудную партию. Тут следует целый ряд несчастий. Г-жа Тольская провалилась. Одесская пресса присвоила её Московкой консерватории. Г. Руба воспитал в своей душе роковое недоверие и уехал в Чехию. Сторонники консерватории в страхе за её будущность упали духом. Фельетонист настрочил статейлку. Я получил от неё безграмотное впечатление, и теперь, ввиду восстановления нарушенной истины, трачу время на объяснение с ним. Сторонник Московской консерватории

The Contemporary News, through its columnist, notifies the Moscow public that next autumn Russian opera will find refuge in the Artistic Circle. I readily believe this: our theatrical order is so strange that it will not be surprising that Russian opera, systematically expelled from the stage of the Bolshoi Theatre, will descend to the club hall and flourish there along with card games and dance evenings. The intention of the club's administration to present Russian operas, even under the peculiar title of musical-lyrical evenings, is in any case very respectable, and worthy of all manner of sympathy. Together with the columnist of the "Contemporary News", I am glad that the choir will be placed at Mr Kashperov's disposal, because, as he claims, Mr Kashperov's choirs always make a distinct impression on him. Here I might find fault with the columnist's grammar, and explain to him that the impression of distinction is altogether not the same as a distinct impression, because in the opposite case, one might say about a false choir that it makes a false impression, or that an illiterate columnist makes an illiterate impression on the readers. But leaving the quibbling about grammar aside. I reiterate, the news about the Russian opera being installed in the club hall is most comforting. But the awful thing is this. "It is said", declares the columinist of the "Contemporary News", "that Mr Ryba set off for Czechia" (?) in search of artists for the club's future musical-lyrical evenings". The columnist further reports that Mr Ruba's distrust of the forces of the local conservatory cannot, of course, please its supporters, but, he says: "I have before me an argument that barely excuses such scepticism". This argument turns out to be a review in the Odessa press regarding the debut on the local opera stage of Madame Tolskaya, who had supposedly just graduated from a course at our conservatory, and was recommended to Odessa by Mr. Rubinstein. Unfortunate for the conservatory indeed! Somehow Mr Ryba, whose very existence was unsuspected by her supporters, instead of taking a cab, going to Nikitskaya Street and rectuiting all the conservatory's forces to delight the club members, went to recruit his personnel — where you might think — in Czechia! I also feel sorry for the poor conservatory, which for has so many years devoted its labours in vain to producing figures for musical evenings of the Artistic Circle — indeed, I feel sorry for this Mr Ryba, who as a result of a deadly distrust of the local conservatory, and in order to spite its supporters, is now obliged to travel to a distant land, to Czechia, where naturally there is an abundance of artists worthy of performing with honour on the stage of the future opera club. And meanwhile, how simply the trouble, effort and costs associated with such a long journey could have been done without. After all, the argument that compelled Mr Ryba to go to Czechia, and which justifies his distrust of the local conservatory, has basis in fact. He need only have obtained the conservatory's list of students, from which he would have seen that there was no Madame Tolskaua amongst the students of this institution, either in previous or recent years. And having made more exact enquiries, Mr Ryba would have learned the following. Under the pseudonym of Madame Tolskaya hides a singer who several years ago attended singing classes at the conservatory under Mr Kashperov — the very same whose choirs make a distinct impression on our columnist. This singer, forced to leave this institution due to insufficient vocal faculties and the discrepancy between her musical abilities and the demands of the conservatory, has, it seems, been successfully employed as a vaudeville actress on a minor provinical stage. This spring she received an invitation to Odessa for minor roles and, very possibly, would hve found herself an artist most suited to this sort of activity, had she not, on the occasion of a singer's illness, been obliged to appear the role of Vanya in A Life for the Tsar, undertaking to perform a difficult part, thoroughly incompatible with her strengths and skill. Thus, a whole serie of misfortunates ensued from Madame Tolskaya's failure. The Odessa press attributed it to the Moscow conservatory. Mr Ryba cultivated a fatal mistrust in his soul and left for Czechia. Supporters of the conservatory, fearing for its future, lost heart. A columnist wrote an article. I gained an illiterate impression from it, and now, with a view to restoring the violated truth, I am spending time explaining it to him. A supporter of the Moscow conservatory