Letter 2506

Date	20 June/2 July 1884
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Grankino
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1386)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 391–392

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

20 июня Толя, голубчик! С моим письмом к Над[ежде] Фил[аретовне], в котором я ей писал о твоём желании быть канд[идатом] директ[ора], случилось, что-то странное: или она его не получила, или же она почему-либо притворяется, что не получила, чтобы избегнуть неприятности отказать мне в просьбе. Однако ж я думаю, что скорее она не поучила письма. Как бы то ни было, но теперь спрашивается: что делать? Написать ей об этом вновь, или же ты раздумал и более не хочешь оставлять службу ради жел[езной] дороги. Я так много в последнее время наслышался дурного о дорогах, т. е. об администрациях дорог, в коих царит Н[адежда] Ф[иларетовна] как главная акционерша, что не знаю, желать ли твоего перехода в этот чуждый тебе мир. Знаешь ли ты, что даже положение Коли Мекк, выбранного кандидатом, довольно трагическое, так как ему нужно выбирать одно из двух: служить дел[у] добросовестно, и тогда придётся выводить на чистую воду тёмные делишки старшего брата и других родственников, или же закрыть на все глаза и довольствоваться получением жалованья. Примиришься ли ты с такой незавидной ролью? По-моему, следует пока это дело оставить так, а по моем приезде обсудить, переговорить откровенно с Колей Мекк и уж потом, хорошенько разобравшись, действовать. Столь решительного шага, как оставление службы, нельзя сделать наобум. Никто более меня не сочувствует твоему желанию уйти из судебного ведомства, — но если ты уйдёшь, а потом раскаишься, то это будет самое скверное, что только может быть. Мне ужасно нравится Гранкино и гранкинская жизнь. После каменской суеты, каменской вонючести и т. д. такое удовольствие чувствовать себя в чистом деревенском воздухе. Здесь очень привольно, очень глухо, очень дико. Недостаток тот, что леса далеко нет, но, во 1-х, такая чудная степь, как здешняя, имеет тоже свою прелесть, а, во 2-х, здесь сад такой чудный, большой, что с этим недостатком легко мириться. Лучше же всего то, что живётся очень свободно и ни для гулянья, ни для работы никаких помех нет. Пожалуйста, не прими это за намёк, что мне отсюда не хочется ехать к Вам. И здесь очень хорошо, и у вас будет отлично, и я с величайшею радостью думаю о Скабеевке. Если Ларош у вас, передай ему, что Модя просит его непременно написать. На днях мы были встревожены болезнью Зайчика, который был на волос от смерти, и мы уже все трое его оплакивали (т. е. Модя, Коля и я), но, каким-то чудом, быв уже в агонии, он вдруг почувствовал облегчение и выздоровел. Целую Панины ручки, Танюшу нежно целую и тебя, голубчик мой, обнимаю. Твой П. Чайковский

20 June Tolya, golubchik! Something strange happened with my letter to Nadezhda Filaretovna, in which I wrote to her about your desire to be a candidate for the directorship: either she did not receive it, or for some reason she is pretending not to have received it, in order to avoid the embarrassment of declining my request. However, I'm more inclined to think that she didn't receive the letter. Be that as it may, now the question arises: what to do? Do I write to her about this again, or have you reconsidered and no longer want to leave the service for the railway's sake? I've heard so many bad things about the railways, i.e. about the administration of the railways in which Nadezhda Filaretovna presides over as the principle shareholder, that I don't know whether to want you to move into what is an alien world for you. Do you know that even the position of Kolya Meck, the selected candidate, is fairly tragic, since he has to choose between one of two things: to serve the cause conscientiously, and thereby having to expose the dark deeds of his older brother and other relatives, or to close his eyes to everything and be content with receiving a salary. Could you reconcile yourself to such an unenviable role? In my opinion, we should let this matter rest for the time being, and on my arrival, to sit down and discuss it frankly with Kolya Meck, and only then act, having thoroughly understood it. Such a decisive step as leaving the service cannot be taken blindly. No one sympathises more than I do with your wish to leave the judiciary, but to leave it, and then come to regret it, would simply be the worst outcome. I like Grankino and life here terribly. After the commotion and stench of Kamenka, it's such a pleasure to feel yourself in the fresh country air. It's all so very free here, very remote, very wild. The disadvantage is that there's no distant woodland, but, firstly, the wonderful steppe here also has its own charm, and, secondly, the garden here is so wonderful, so big, that it's easy to be reconciled to this disadvantage. Best of all is that I'm living very freely, and there are no hindrances whatsoever to either walking or working. Please don't take this as a hint that I don't want to go from here to you. Although it's very good here, it will also be splendid with you, and I think about Skabeyevka with the greatest joy. If Laroche is with you, tell him that Modya asks him to write without fail. The other day we were alarmed when Bunny's took ill; he was a whisker away from death, and all three of us (i.e. Modya, Kolya and I) were already mourning him, but, by some miracle, having been in agony, he suddenly felt relief and recovered. I kiss Panina's hands, I kiss Tanyusha tenderly, and I hug you, golubchik. Yours P. Tchaikovsky