Letter 684

Date	9/21 December 1877
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Venice
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3100)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 62 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 1 (1934), p. 115–116 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 298–299 To my best friend. Correspondence between Tchaikovsky and Nadezhda von Meck (1876-1878) (1993), p. 102–103 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Alex Carter

Венеция 21/9 дек[абря] 1877 Я не только усидчиво занимаюсь над инструментовкой нашей симфонии, но поглощён этой работой. Никогда ещё никакое из прежних оркестровых моих сочинений не стоило мне столько труда, но и никогда ещё я с такою любовью не относился к какой-либо своей вещи. Я испытал приятный сюрприз, принявшись за работу. Сначала я писал больше ради того, что нужно же, наконец, окончить симфонию, как бы это трудно ни было. Но мало-помалу мной овладевало увлечение, и теперь мне трудно отрываться от работы. Дорогая, милая Надежда Филаретовна, может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что эта симфония недюжинная вещь, что она лучшее из всего, что я до сих пор сделал. Как я рад, что она наша и что, слушая её, Вы будете знать, что при каждом такте её я думал о Вас. Если б не Вы, была ли бы она когда-нибудь окончена? В Москве, когда я думал, что для меня все кончено, я сделал на черновой рукописи следующую надпись, о которой забыл, и только теперь, принявшись за работу, нашёл её. Я надписал на заголовке: «В случае моей смерти поручаю передать эту тетрадь Н. Ф. фон-Мeкк». Я хотел, чтоб Вы сохранили рукопись моего последнего сочинения. Теперь я не только жив, невредим, но, благодаря Вам, могу всецело отдаться работе, сознавая, что из-под пера выходит вещь, которой, мне кажется, суждено не быть забытой. Впрочем, очень может быть, что я ошибаюсь; увлечение своим последним сочинением свойственно, кажется, всем артистам. Как бы то ни было, но я в эту минуту чрезвычайно ободрился благодаря интересной и увлекательной работе. Я очень равнодушно переношу разные маленькие неприятности, которые мне устраивает хозяин отеля. Во-1-х, он отдал мне в наем две маленькие комнатки в 4-ом этаже, когда оказывается, что за ту же цену живут другие ниже. Во-2-х, на том основании, что я приехал 14, а хотел приехать 12, он заставил меня заплатить полный пансион за 12 и 13 число; в-3-х, в счёту сегодня оказались разные неожиданные надбавки; в-4-х, кормит очень плохо; в-5-х, за дрова берет ужасно дорого и т. д. и т. д. Словом, отель оказался очень скверным, но переезжать я уже не буду, пока не разъяснится вопрос о приезде брата. Дорогой друг мой, не сердитесь, если до окончания работы я буду писать Вам несколько реже и меньше. Я так устаю от работы, что вечером мне даже читать трудно, и глаза побаливают. Погода стоит восхитительная, но очень холодная. Только вчера появились облачка, — но сегодня опять ясно. До свидания. Любящий и глубоко преданный. П. Чайковский

Venice 21/9 December 1877 I am not merely working diligently on the instrumentation for our symphony – rather, I am totally absorbed by this work. Not a single one of my previous orchestral compositions has ever cost me so much effort, but neither have I ever treated any of my works with such love. I was pleasantly surprised when I set about working on it. At first, I wrote out of a need to finish the symphony, finally, however hard it may be. But, little by little, my enthusiasm has grown, and now I find it hard to take myself away from the work. Perhaps I am mistaken, dear, cherished Nadezhda Filaretovna, but this symphony seems a remarkable thing to me, better than everything I have written so far. I am so glad that it is ours and that, as you listen to it, you will know that I thought about you in the writing of every bar. Without you, would it ever have been completed? In Moscow, when I thought that it was all over for me, I wrote the following inscription on the draft manuscript, which I had forgotten about, and which I have found only now as I started working. I wrote at the top: "In the event of my death, this pad is to be given to N. F. von Meck". I wanted you to look after the manuscript of my final composition. Now I am not only alive and healthy, but thanks to you I am able to give myself over entirely to my work, knowing that something is emerging from my pen which, it seems to me, is destined not to be forgotten. However, it could very well be that I am mistaken; enthusiasm for one's latest composition, it seems, is characteristic of all artists. Be that as it may, I am presently emboldened by the interesting and engaging work. I can tolerate the various small nuisances foisted upon me by the hotel keeper with complete indifference. Firstly, he rented me two small rooms on the 4th floor, when it transpires that others are staying for the same price on lower floors. Secondly, on the basis that I arrived on the 14th, but wanted to arrive on the 12th, he made me pay full board for the 12th and the 13th; thirdly, today's bill contained various unexpected charges; fourthly, the food is very bad; fifthly, the firewood is terribly expensive, etc., etc. In short, the hotel has turned out to be very nasty, but I shall not move before the question of my brother's arrival is clarified. My dear friend, do not be angry if, before the completion of my work, I shall write to you slightly more infrequently and briefly. My work tires me so, that in the evening it is difficult even to read and my eyes ache. The weather is delightful, but very cold. Only yesterday some small clouds appeared – but today it is clear again. Until we meet. Your affectionately and deeply devoted, P. Tchaikovsky