Letter 1032

Date	21 December 1878/2 January 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1201)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 488–490 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 554–556 (abridged)

Text

Russian text (original)

Париж Сейчас получил твоё письмо. Мне кажется, что M[onsieu]r Симонов какой-нибудь пройдоха. Я считаю совершенно невозможным, чтобы ты катался в Москву или его выписывал к себе. Вообще, никакой таинственности и никакого вмешательства с его стороны не нужно, а поэтому не отвечай ему вовсе. Мне кажется, голубчик, что ты совершенно напрасна допустил себя до серьёзного разговора с человеком, который не только не вовлечён в это дело, на даже не хочет об нем переписываться. Ты должен был ответить, что если у А[нтонины] И[вановны] есть адвокат, то разговаривать можно только с адвокатом, который имеет от неё официальную доверенность. Если же этот господин, или адвокат к тебе обратятся ещё раз, то скажи, что я на развод согласен во всякую минуту, но денег никаких теперь не дам, а лишь могу принять на себя расходы. Когда я предлагал этой дурище развод, то именно сказал ей, что в ту минуту я имел случай достать деньги и что впоследствии денег у меня не будет. Во всяком случае преждевременно говорить об этом теперь. Можно будет начать разговоры о деле, когда я приеду, а приезд свой я никоим образом не могу ставить в зависимость от капризов этой идиотки. Не она ли отказывалась от адвокатов и ни за что не соглашалась исполнять формальности разводной процедуры. Но, во всяком случае, денег я не дам, ибо у меня никогда рука не подымется просить денег у Н[адежды] Ф[иларетовны] после того, что я, на основании всех моих тщетных попыток, написал ей летом, что от развода отказываюсь во всяком случае, ибо с А[нтониной] И[вановной] нельзя вести этого дела, даже получивши её согласие. Вместо суммы на развод я попросил у Н[адежды] Ф[иларетовны] денег для уплаты её долга. Деньги эти она дала, и больше к ней обращаться я не соглашусь ни за что. Но, впрочем, это все второстепенные вопросы. А главное: вести дело, разговаривать, назначать условия можно только с человеком, облечённым официальной доверенностью. Какое дело она может затевать? Принуждать меня к разводу на основании, положим, импотентности нечего, так как я и без того согласен хотя бы именно и на этом поводе основать дело. Денег же давать в виде капитала никто заставить меня не может. Итак, ничего не отвечай и не пиши г. Симонову, который мне весьма подозрителен, а в случае если он обратится к тебе, то скажи, что: 1) денег не дам никаких, ибо их не имею; 2) расходы на развод готов принять на себя; 3) согласен на прелюбодеяние, на импотентность, на всё, что угодно; 4) дело можно начать, когда я приеду, а приеду тогда, когда мне вздумается. Сообрази визит M[onsieu]r Симонова с письмом к П[етру] И[ванаович], которое я послал тебе третьего дни, и скажи, есть ли возможность касаться этого дела, если об нем не будет говорить человек, которому по доверенности поручено его вести. Какая польза может произойти от каких-то таинственных отношений с лицом, которое не сомневается в уме А[нтонины] И[вановны]? Толя! ты меня ужасно обяжешь, если пошлёшь Николаю Львовичу 50 рублей серебром. Но если ты все деньги почему-либо истратил, — то не стесняйся. В субботу, т. е. послезавтра, я еду в Clarens. Меня немножко расстроил восставший снова омерзительный призрак гадины, и потому я не способен писать о том, что здесь делаю, как провожу время, словом, болтать. Поболтаю в другой раз. А пока целую несчётное. число раз и прошу прощения, что из-за меня к тебе при стают. Твой, П. Чайковский P. S. Очень может быть, что Н[адежда] Ф[иларетовна] опять мне предложит деньги, и тогда я, конечно, не откажусь дать их гадине, ибо я и 100 тысяч не пожалел бы, если б они у меня были, но обещать теперь не могу. И, во всяком случае, ранее моего возвращения в Россию, которое состоится не позже конца февраля, не предприму ничего. Если же ты, вследствие каких-либо новых обстоятельств, т. е. каких-нибудь попы так к разводу, предпринятых не таинственным Симоновым, а адвокатом, найдёшь нужным, чтоб я приехал нем нага ранее. то и на это, конечно, готов. Но, ради Бога, не связывайся с M[onsieu]r Симоновым и не веди с ним бесплодных пререканий насчёт ума и добродетелей гадины. Котек сейчас воротился с прогулки, вошёл, схватил все письма, лежавшие на столе, и стал их читать. Я сделал ему довольно резкое замечание. Я зол. Он вообще очень милый, но... но... наивен до феноменальности.