Letter 1778
Date | 5/17 June–7/19 June 1881 |
---|---|
Addressed to | Modest Tchaikovsky |
Where written | Kamenka |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1632) |
Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 133–135 |
Text
Russian text (original) |
Каменка 5 июня Если б меня спросили, какая на свете самая ужасная пытка, то я бы сказал: «провести 2 вечерних часа в обществе Тани». Она здорова, но находится в нервном состоянии и, вследствие того, то ляжет на качальное кресло, то на кушетку, то вскочит и упадёт передо мной на колена и целует, то запоёт, то скажет какой-нибудь стих, то просто зевает, то как-то особенно закидывая руки за голову и причитывая что-то бессмысленное. то смеётся, то схватит в руки книгу, ну словом, в течение 5 минут совершит 100 бессмысленных и бесцельных действий и выскажет 400 бессвязных мыслей. обрывков мыслей, воспоминаний или просто какую-нибудь ахинею. Ах. это ужасно! И что бы ни говорили, — во всем этом страшное laisser aller. У Саши целый день болит бок. Лева за обедом пил и был как-то неестественно весел, а потом пребывал весь остальной день в грусти и меланхолии. Ещё счастье, что среди всего этого всегда ровная, всегда здоровая Ната. Не будь её, я бы, кажется, не выдержал и убежал. Суббота 6-го Саша опять в таком положении, как в Петербурге. Боль в печени, желчь не проходит, её вспрыскивают морфином, — ну словом, совершенно то же. Ната опять в белом балахоне и безвыходно сидит в спальне. Таня бледна, с опухшим лицом, с выражением безмерной тоски и скуки в каждом движении и звуке голоса. Лева мрачен как ночь. Странно, что мне никого так не жалко, как его. Больных обеих я жалею менее его. Какова подобная жизнь, когда не предвидится из неё никакого исхода. кроме какой-нибудь роковой развязки? По крайней мере, я могу каждую минуту уехать и на время хоть отдалить от себя грустную эту картину. А, он, бедный, обречён вечно лицезреть её. Нужно сказать правду: Саша немножко сама виновата. Ей нужно было меньше возиться с Таней, ибо болезнь последней такова, что если ежеминутно спрашивать её «как ты себя чувствуешь», то это для неё хуже. И я очень советовал Саше не преувеличивать в своих собственных и Таниных глазах её болезнь. А впрочем, как узнать и понять то, что творится в сердце матери при виде больной дочери! Я решительно не знаю, чем всё это кончится. Завтра ещё напишу. Воскр[есенье] 7 июня Надеялся, что придётся закончить письмо утешительными известиями, — но ничего особенно хорошего нет. В эту минуту Саша чувствует себя изрядно, но уже совершенно пожелтела, — значит. желчь разлилась. Но замечательно, что Таня не только здорова, но имеет сегодня вид и все' приёмы совершенно нормальной молодой девушки. Не служит ли это разительным доказательством того, что все её болезни происходят от полнейшего бездействия. Ухаживание за Сашей занимает её. и вот она здорова. Получил сегодня твоё письмо. Про Моисея я говорил с Влад[имиром] Андреевичем. Он находит, что Моисею лучше здесь оставаться, и это совершенно справедливо. Моисей учился недурно. но с нравственной стороны не вполне удовлетворяет Влад[имира] Андр[еевича]. Он неоткровенен, хитёр и любит делать шалости исподтишка. Хороши наши протеже! Мой мне написал такое глупое письмо, что я даже не отвечал. П. Чайковский |