Letter 1754

Date	17/29 May 1881
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 723)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 471 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 2 (1935), p. 512–514 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 110–111

Text

Russian text (original)

17 мая 1881 г[ода] Каменка Дорогой, милый, несравненный друг! Я перечитывал письмо Ваше и удивлялся, почему после первого его прочтения мне вообразилось, что в нем отражается более покойное состояние души Вашей. Мне так хочется, чтобы для Вас прошли тяжёлые времена и наступило прежнее мирное течение жизни, что я поторопился усмотреть признаки перемены. В сущности же вижу теперь, что заботы Ваши и тревоги только усложняются все более и более. Молю Бога, чтобы он дал Вам силы побороть все затруднения и чтобы все желания Ваши исполнились. Я продолжаю хандрить и грустить. Сестра поправляется, но очень туго и медленно. Непостижимо странная и столь неожиданная развязка Таниного романа произвела и на неё и на всех нас подавляющее впечатление. Так тяжело ошибиться в человеке и снабдить его всевозможными добродетелями в своём воображении, тогда как в действительности он оказался невероятно дрянною и гаденькою личностью. С другой стороны, разум говорит, что следует радоваться тому, что глаза наши открылись до свадьбы. Было бы без сравнения хуже, если б они обвенчались и разочарование последовало бы, когда дело было бы непоправимо. Я влачу теперь жизнь серенькую, без вдохновений, без радостей, — но физически здоров совершенно и даже принялся за работу. Я перекладываю теперь с «Обихода» коренное пение всенощной службы на полный хор. Работа эта довольно интересна и трудна. Хочется сохранить во всей неприкосновенности древние церковные напевы, а между тем, будучи построены на гаммах совершенно особенного свойства, они плохо поддаются новейшей гармонизации. Зато, если удастся выйти победителем из всех затруднений, я буду гордиться, что первый из современных русских музыкантов потрудился для восстановления первобытного характера и строя нашей церковной музыки. Пока ещё не чувствую ни малейшего поползновения написать что-нибудь своего собственного. Иногда мне приходит на мысль, что песенка моя спета, что источник вдохновений иссяк. Но припоминаю, что и прежде мне приходилось переживать периоды полного отсутствия творческих порывов. Вероятно, когда мой нравственный горизонт просветлеет, явится и охота писать. Но просветлеет ли он? Мне в эту минуту чудятся со всех сторон угрожающие и мне самому и всем, кто мне дорог, несчастия. О, если возможно было теперь хоть один или два дня насладиться тем невыразимым счастием, которое я испытывал, живя у Вас в Симаках, иди на вилле Bonciani? Увы! Это невозможно! Все изменилось. Умоляю Вас, дорогой друг, не отвечать мне теперь на мои письма. Я знаю, что вам не до того. Безгранично Вас любящий, П. Чайковский