Letter 2266

Date	16/28 April 1883
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1695)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 124–125 (abridged)

Text and Translation

The ellipses (...) indicate parts of the letter which have been omitted from all previous publications of this letter, and which it has not yet proved possible to restore from other sources.

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Страстная суббота 16 апр[еля] Париж Вчера я застал Таню опять здоровою и в хорошем расположении духа. После моего ухода они втроём ездили в русскую церковь и потом в Лувр покупать Саше платье. Я работал вчера до 8 час[ов] веч[ера]. Ужасно устал и очень хотелось идти куда-нибудь: в цирк или ипподром, но дождь шёл приливной весь вечер, а так как и подвигаться хотелось, то после обеда я ходил под аркадами Риволи и был в Пале Рояле, где по поручению Тани купил для Лиз[аветы] Мих[айловны] кольцо в 70 франков, очень хорошенькое, да кроме того, для Саши колечко. Эти издержки очень приятно было сделать, ибо обеим стоило бы и получше подарки делать. Из рассказов Лиз[аветы] Мих[айловны] вижу, что жизнь бедной Саши ужасная и что у Тани болезненная потребность её мучить. Иногда она хитростью удаляет Лиз[авету] Мих[айловну], чтобы без неё сделать Саше сцену. Итак, из Пале Рояля по необходимости пошёл домой, и, к счастью, мне попалась книжка Maupassant, в которой первый рассказ «M[ademois]elle Fifie» я прочёл с величайшим удовольствием. Спал отлично. Погода сегодня такая серая и мрачная, какая бывает в октябре в Петербурге. Занимался хорошо; партитура уже кончена, и теперь я клавираусцуг делаю. Завтракал поздно в «Taverne de Londres» (удивительно дёшево, всего 5 фр[анков]). Таню застал опять здоровой, но немножко задумчивой и грустной. Впрочем, это понятно, уже не говоря о погоде, — мысль, что сегодня страстная суббота, а завтра пасха, а мы тут сидим, — наводит уныние. Лиз[авета] Мих[айловна] была очень рада подаркам (мне сегодня показалось мало колечка и я купил ей дюжину великолепных батистовых платков). Саша тоже в восторге от кольца. Я сидел дольше обыкновенного, и не во исполнение обязанности, а как-то всё три они казались мне жалкими и как будто чувствовалось, что когда я уйду, то им вдвое более жутко будет. Во всем этом ужасная погода играет роль. Будь солнце, было бы веселее. Фере уже два дня не был, он сам предложил ей не каждый день бывать, говоря, что теперь излишне, а Таня очень рада. [...] Твоё письмо получил сегодня утром к чаю: очень было приятно. Но убийственно грустно известие о Мише Мекк. Н[адежда] Ф[иларетовна], как вижу из письма, вовсе не ожидает такого исхода, а лишь нетерпеливо ждёт выздоровления его. Я боюсь, как бы это не убило её. Получил от П[етра] И[вановича] по телеграфу из банка 2500 фр[анков]. Авось хватит! Сейчас иду обедать (это письмо я дома пишу в 7½ часов вечера), а вечер уж не знаю где проведу. Как-то неловко в театре в такой день, — но дом наводит такое уныние! Целую крепко. Твой П. Чайковский

Holy Saturday 16 April Paris Yesterday I caught Tanya well again and in good spirits. After I left, the three of them went to the Russian church, and then to the Louvre to buy Sasha a dress. I worked until 8 o'clock in the evening yesterday. I was awfully tired, and very keen to go somewhere: to the circus or the hippodrome, but the rain was torrential all evening, and since I wanted to move about, after dinner I walked under the Rivoli arcades, and went to the Palais Royal, where, following Tanya's instructions, I bought a very pretty ring for Lizaveta Mikhaylovna costing 70 francs, and a ring for Sasha as well. These purchases were very pleasant to make, because they both deserve to have better gifts. From Lizaveta Mikhaylovna's accounts, I see that poor Sasha's life is awful, and that Tanya has a morbid need to torment her. Sometimes she cleverly sends Lizaveta Mikhaylovna away, in order to make a scene with Sasha without her. Needing to go home from the Palais Royal, I was fortunate to come across a book by Maupassant, in which I read the first story "Mademoiselle Fifie" with the greatest pleasure. I slept splendidly. The weather today is as grey and gloomy as it is in Petersburg in October. I worked well: the score is already finished, and now I'm doing the piano reduction. I had a late lunch at the "Taverne de Londres" (surprisingly cheap, only 5 francs). I found Tanya well again, but somewhat pensive and sad. Anyway, this is understandable, not to mention the weather — the thought that today is Holy Saturday and it's Easter tomorrow, and we're sitting here is depressing. Lizaveta Mikhaylovna was very happy with the gifts (I thought the ring seemed too little, and today I bought her a dozen magnificent batiste scarves). Sasha is also delighted with her ring. I sat there longer than usual, and not out of dutiful obligation, but because somehow all three of them seemed pitiable to me, and I felt as if when I left things would be twice as bad. The awful weather has a role to play in all this. It would be more cheerful if it were sunny. Ferre hasn't been here for two days — he himself suggested that it's now unnecessary for him to come every day, but Tanya is very glad. [...] Your letter came this morning before tea: it was very welcome. But the news about Misha Meck is devastatingly sad. Nadezhda Filaretovna, as I see from the letter, is not anticipating such an outcome at all, but is only waiting impatiently for his recovery. I'm afraid it might be the death of her. I've received 2500 francs from Pyotr Ivanovich by telegraph from the bank. That might be sufficient! I'm just off to dinner (I'm writing this letter at home at 7.30 pm) but I don't know where I'm spending this evening. It's somehow uncomfortable to be in the theatre on a day like this, but it's so depressing at home! I kiss you deeply. Yours P. Tchaikovsky