Letter 2317

Date	27 July/8 August 1883
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Podushkino
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 851)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 3 (1936), p. 202–203 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 198–199

Text

Russian text (original)

27 июля Милый, дорогой друг! На меня разом обрушилось несколько денежных потерь, заставляющих снова обратиться к Вам за помощью, и просьба моя состоит в том, чтобы Вы потрудились прислать мне тысячу рублей, крайне мне нужных. Затруднения мои временные, и я надеюсь в скором времени совершенно поправиться, но в настоящую минуту не нахожу другого способа выпутаться, как обратившись к Вам. В октябре попрошу Вас денег мне не присылать, ибо, во 1-х), продолжаю пламенно желать не выходить из пределов бюджета, а во 2-х), к тому времени у меня будут заработанные деньги. Не могу не рассказать Вам главную неприятность, случившуюся со мной третьего дня в Москве. Нужно Вам сказать, что недавно мне пришлось послать в Париж крупную сумму, — Вы догадываетесь, кому. Я принуждён был сделать заем, а уплатить его хотел из денег, которые ожидал из коронационной комиссии за сочинение кантаты. Вместо денег мне прислали перстень с бриллиантом. Так как мне очень не хотелось совсем расстаться с этим царским подарком, то я решился заложить его и с этой целью отправился третьего дня в отделение Кредитного общества для залога движимостей. Там я получил 375 рублей, которые и положил в свой бумажник. Через несколько часов бумажник вместе с деньгами и с квитанцией исчез. Не могу Вам выразить, сколько я был огорчён этим. Все поиски не привели ни к чему. Осталась только возможность предупредить выкуп кольца тем, кто найдёт бумажник, посредством соблюдения некоторых формальностей, которые я и исполнил. Это один из неприятнейших дней, когда-либо мной проведённых. Не говорю уже о том, что мне и самая процедура закладывания была чрезвычайно неприятна, но потеря, тщетные поиски, хлопоты о спасении кольца — всё это оставило во мне такое чувство, как будто я совершил Какой-то неблаговидный поступок. А ко всему этому ещё присоединилось первое моё денежное недоразумение с Юргенсоном по поводу моих авторских отношений к нему как издателю. До сих пор я ещё никогда не имел причины быть недовольным им. Теперь случилось, что я совершенно справедливо и основательно могу считать себя очень обиженным им в денежном отношении. Между тем, многолетние дружеские отношения мешают мне вступиться за права свои. Ненавистнее дрязг из-за денег нет ничего на свете... Я просил бы Вас, дорогая моя, прислать мне просимую мной сумму сюда, по-моему обычному адресу, но, если возможно, в виде чека на какой-нибудь банк, ибо, не будучи здесь нигде прописан, я не могу получать денежных пакетов. Да и вообще, в этой форме мне удобнее и приятнее было бы получить эту сумму. А теперь, прежде чем перейду к другому, умоляю Вас простить меня за причиняемое мной беспокойство, именно за беспокойство, ибо совершенно уверен в том, что Вы никогда не посетуете на меня за то, что прибегаю к дружеской помощи Вашей. Итак, простите ради Бога! Я до сих пор ещё не вполне оправился от лихорадки, которая вот уже скоро 2 недели преследует меня. Страданий она мне причиняет весьма немного, — но скверно отражается на нравственном и душевном состоянии моем. К тому же, она заставила меня отступиться от моего обычного образа жизни, а это всегда дурно влияет на меня. Уже одно то, что купаться нельзя, — весьма большое для меня лишение. До сих пор ещё поглощён корректурой «Мазепы», и не ранее, как недели через две, совсем покончу с этой обузой. Мне чрезвычайно приятно думать, что Коля и Сашок в Каменке. Согласно Колиному обещанию, жду письма его оттуда. Будьте здоровы, дорогой, добрый друг, и пожалуйста простите за беспокойство. Ваш до гроба, П. Чайковский