|
|
| Line 1: |
Line 1: |
| {{letterhead | | {{letterhead |
| |Date=2/14 October 1869 | | |Date=15/27 January 1883 |
| |To=[[Mily Balakirev]] | | |To=[[Nadezhda von Meck]] |
| |Place=[[Moscow]] | | |Place=[[Paris]] |
| |Language=Russian | | |Language=Russian |
| |Autograph=[[Saint Petersburg]] (Russia): {{RUS-SPsc}} (ф. 834, ед. хр. 11, л. 17–18) | | |Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 824) |
| |Publication={{bib|1912/19|Переписка М. А. Балакирева и П. И. Чайковского}} [1912], p. 34–36 (abridged)<br/>{{bib|1959/50|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том V}} (1959), p. 174–175 (abridged)<br/>{{bibx|1962/71|Милий Алексеевич Балакирев. Воспоминания и письма}} (1962), p. 135–136 (abridged) | | |Publication={{bib|1936/25|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 3}} (1936), p. 139–140<br/>{{bib|1970/86|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XII}} (1970), p. 33–34 |
| }} | | }} |
| ==Text and Translation== | | ==Text== |
| {{Lettertext | | {{Lettertext |
| |Language=Russian | | |Language=Russian |
| |Translator=Luis Sundkvist | | |Translator= |
| |Original text={{right|Москва. 2 октября}} | | |Original text={{right|''Париж''<br/>27/15 янв[аря] 1883}} |
| {{centre|Милый друг!}} | | {{centre|Милый, дорогой друг!}} |
| Я всё ждал, чтобы на меня снизошло вдохновение; не хотелось Вам писать до тех пор, пока не набросаю хоть что-нибудь из увертюры. Но представьте себе, что я совершенно выдохся и что ни одна хоть сколько-нибудь сносная музыкальная идейка не лезет в голову. Начинаю бояться, что муза моя отлетела куда-нибудь далеко (может быть, гостит в Зарембе), и ждать её, может быть, придётся долго; а потому и решаюсь писать Вам, предварив, что я сделался безмузым, или, что то же, безмудым музыкантом вроде Габриелли, Лассо и других, единому Господу Богу и пророку Его, Ларошу, известных композиторов. В самом деле, кроме гармонических классных примеров, я в течение последних двух месяцев не написал ровно ничего, и даже в намёках ничего в голове не обрисовывается.
| | На днях я отправил к Вам письмо в Рим, а сегодня получил Вашу телеграмму из Флоренции, на которую тотчас же ответил. Брата Модеста до сих пор ещё нет. Так как мне хочется, чтобы он здесь несколько дней остался и посмотрел бы на Париж, — то я и полагаю, что не ранее, как через дней 10 мы отсюда уедем; так я и телеграфировал Вам. Но само собою разумеется, что если для того дела, о котором Вы извещаете меня, нужно, чтобы я был в Италии, то я сейчас же могу собраться и уехать. Итак, буду ждать письма Вашего. |
| | |
| Впрочем, покончил с 4-х ручным переложением русских песен. Долго думал я, как мне поступить с теми, которые почерпнуты из Вашего сборника; сначала мне хотелось просто аранжировать Ваши гармонизации в 4 руки, и это было бы, разумеется, всего лучше, — но так как я лишён права поставить на обёртке Ваше имя, то мне показалось, что это будет музыкальное шулерство, и я решился сделать по-своему. Конечно, в большинстве их должна слышаться некоторая искусственность, и я чувствую; что Вы за них будете меня бранить, но труд был ужасный; к некоторым песням Вашим я до того привык, что мне стоило неимоверных усилий оторвать от них уже приросшую к ним Вашу гармонию. Как только они выйдут, пришлю Вам экземпляр.
| |
| | |
| Ваша армяно-грузино-иерихонская фантазия получена, и Рубинштейн уже ежедневно проигрывает её в консерватории. Если хотите знать, какое она произвела впечатление, то скажу Вам, что слышавшие её могут быть разделены на три разряда. Некоторых она приводит в телячий восторг (здесь в особенности следует помянуть об Альбрехте; этот немец входит, слушая её, в какой-то азарт); другие относятся к Вашей пьесе, как к какому-то курьёзному чудищу (напр[имер], ''Лауб'', ''Dupont'' (итальянский капельмейстер); наконец, третьим она вовсе не нравится. Справедливость требует сказать, что таковых очень немного.
| |
| | |
| Мы устроились на новой квартире очень хорошо; мне теперь никто не мешает заниматься, и как нарочно я ничего не делаю. Прочитывал в последнее время кое-какие новые или неизвестные мне до сих пор вещи, в том числе «Фауст» Шумана и разные немецкие новейшие увертюры, только что полученные Юргенсоном. Кстати: Вы интересовались симфонией Гуно; читали Вы этот милый лепет классически настроенного дитяти? Я имел терпенье тщательно разобрать её всю, от первой до последней строчки, и, признаюсь, никак не ожидал встретиться в ней с старичком Гайдном, впрочем уже выдохшимся.
| |
| | |
| У нас здесь все помешаны на итальянской опере; сёстры Маркизио (действительно, первостатейные певицы) производят неописаемый фурор. Я их слышал в «''Сафо''» (самой паскудной из всех существующих опер) и в «''Семирамиде''», где, несмотря на всю ходульность, фальшь и неимоверную скуку, попадаются проблески таланта, и где деликатность и ловкость некоторых оркестровых приёмов доказывает, что по природе Россини был гораздо более художник, чем Меркаданте, Пачини, Кашперов и tutti quanti
| |
| Напишите, милый друг, не должен ли я поговорить с Юргенсоном о напечатании «''Пиданды''»; не обещали ли Вы её Бесселю или Иогансену?.
| |
| | |
| Обнимаю Вас и Корсиньку, кланяюсь всем остальным членам якобинского клуба, жму честную лапу Находки и остаюсь крепко Вас любящий.
| |
| {{right|П. Чайковский}}
| |
| | |
| |Translated text={{right|[[Moscow]]. 2 October}}
| |
| {{centre|Dear friend!}}
| |
| I have been waiting and waiting for inspiration to deign to come to me; I did not want to write to you until I had jotted down at least something of the overture <ref name="note1"/>. But just imagine: I am played out completely, and not a single tolerable little musical idea will creep into my head. I am starting to fear that my muse has flown off somewhere far away (she is perhaps now staying with [[Zaremba]]), and that I may well have to wait a long time before she comes back. That is why I have decided to write to you, warning you in advance that I have become a museless, or which comes to the same, a testicle-less <ref name="note2"/> musician of the likes of Gabrielli, Lasso, and other composers known only to the Lord God and His prophet, [[Laroche]] <ref name="note3"/>. Indeed, apart from examples for my harmony class, in the course of the last two months I have written nothing whatsoever, and not even vague ideas will take shape in my head.
| |
| | |
| Still, I have completed the 4-handed arrangement of Russian songs <ref name="note4"/>. I thought a long time about how I should proceed with those which are drawn from your anthology. At first I wanted simply to arrange your harmonizations for piano duet, and that would of course have been the best way of proceeding; but since I have been deprived of the right of putting your name on the cover <ref name="note5"/>, I felt that doing that would be a kind of musical con trick, and so I decided to harmonize them in my own way. Of course, in most of my arrangements there is bound to be a certain artificiality, and I can sense that you will rebuke me for them, but it really was a terribly laborious task. (I am so used to some of your songs that it cost me incredible efforts to tear away from them your harmonizations, to which they were so naturally bound.) As soon as they are published, I shall send you a copy.
| |
| | |
| Your Armenian-Georgian-Jerichonian fantasia <ref name="note6"/> has been received, and [[Nikolay Rubinstein|Rubinstein]] is now playing it daily at the Conservatory. If you want to know what impression it made, I can tell you that those who have heard it can be divided into three categories. Some go into foolish raptures over it (here I should mention in particular [[Albrecht]]—when he hears the piece a veritable frenzy seems to come over this German); others treat your piece as if it were some kind of curious monster (for example, ''[[Laub]]'' and ''[[Dupont]]'' <ref name="note7"/>, a conductor at the Italian Opera); finally, those in the third category don't like it at all. For the sake of justice it must be said that there are very few of the latter.
| |
|
| |
|
| We have settled in very nicely in the new apartment <ref name="note8"/>. Now no one can disturb me while I'm working, but it just so happens that I'm not doing any work. I have recently been reading through some new works, as well as some which I had not encountered before, including [[Schumann]]'s "Faust" and various contemporary German overtures which [[Jurgenson]] has just received. By the way: you were asking about [[Gounod]]'s symphony <ref name="note9"/>. Have you read this sweet chatter by a classically-minded baby? I was patient enough to go through the whole symphony carefully, from the first to the last bar, and I must confess: I had not at all expected that I would come across old [[Haydn]] in it—a played-out [[Haydn]], that is.
| | Меня немножко беспокоит, что Модест до сих пор не едет. Он должен был приехать в четверг, и я с большим волнением прождал его всё утро. Наконец пришла телеграмма из Берлина, что «obstacles imprévus» его задержали, — но где произошла задержка, в Берлине или в Петербурге, — этого я не мог узнать. Решил, что, наверно, он заболел дорогой, и депешей просил его уведомить, что именно задержало. Ответ был, чтобы я не беспокоился, что он совершенно здоров и на днях будет. Вот я и жду его и, признаться, всё-таки беспокоюсь от неизвестности. Из Каменки никто ничего мне не пишет, и я начинаю подозревать, что там что-нибудь неладно; никак нельзя объяснить себе, каким образом даже Наталья Андреевна ни разу не написала мне. Если Вы имеете сведения о Каменке, то, ради Бога, дорогой друг, поделитесь ими со мной. |
|
| |
|
| Everyone here is crazy about the Italian Opera. The Marchisio sisters (who really are first-rate singers) are causing an indescribable furore <ref name="note10"/>. I heard them in "''Sappho''" (the filthiest of all existing operas) and in "''Semiramis''", where, in spite of all the stiltedness, falsity, and incredible boringness, one does find flashes of talent, and where the delicacy and ingenuity of some of the orchestral devices demonstrate that [[Rossini]] was by nature much more of an artist than Mercadante <ref name="note11"/>, Pacini <ref name="note12"/>, [[Kashperov]] "e tutti quanti."
| | Что за отвратительные политические безобразия творятся во Франции! Из-за того, что всеми презираемый принц Наполеон насмешил весь мир своим манифестом, — они хотят теперь изгнать всех принцев и в том числе всё семейство Орлеанское, столь почтенное и далёкое от всяких интриг. Меня ужасно возмущает теперешнее правительство французское вообще и их бессмысленное гонение на принцев в особенности. Дойдёт ли это письмецо до Вас? Как хорошо бы было, если бы Вы застали в Риме карнавал! |
|
| |
|
| Tell me, dear friend, should I not discuss with [[Jurgenson]] the possibility of printing "''Pidanda''" <ref name="note13"/>; or have you already promised it to [[Bessel]] or to Johansen?<ref name="note14"/>
| | Будьте здоровы, дорогая моя! |
| | {{right|Ваш П. Чайковский}} |
|
| |
|
| I embrace you and [[Nikolay Rimsky-Korsakov|Korsinka]], send my greetings to all the other members of the Jacobin club <ref name="note15"/>, shake the honest paw of Nakhodka <ref name="note16"/>, and remain yours affectionately,
| | |Translated text= |
| {{right|P. Tchaikovsky }}
| |
| }} | | }} |
| ==Notes and References==
| |
| <references>
| |
| <ref name="note1">Tchaikovsky is referring to the overture-fantasia ''[[Romeo and Juliet]]'', the subject for which [[Balakirev]] seems to have suggested to him when the two composers met in [[Moscow]] in the summer of 1869.</ref>
| |
| <ref name="note2">This phrase—playing on the similarity between the Russian words 'bezmuzy' ('without muse') and 'bezmudy' ('without testicles')—was partly censored in {{bib|1959/50|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том V}} (1959), p. 174, and all twentieth-century publications of this letter, but restored in {{bibx|2009/2|Неизвестный Чайковский}} (2009), p.18.</ref>
| |
| <ref name="note3">An ironic allusion to [[Herman Laroche]]'s predilection for composers from the Baroque period.</ref>
| |
| <ref name="note4">Book 2 of Tchaikovsky's [[Fifty Russian Folksongs]], harmonized and arranged for piano duet. For the last 25 songs in this book Tchaikovsky had obtained [[Balakirev]]'s permission to use songs from his ''Collection of Russian Folksongs'' (published by Johansen, [[Saint Petersburg]], 1866).</ref>
| |
| <ref name="note5">In a letter of 15/27 January 1869 [[Balakirev]] had asked Tchaikovsky, when publishing the [[Fifty Russian Folksongs]], not to credit him for those songs which were drawn from his anthology of 1866, since the copyright was held by Johansen of [[Saint Petersburg]] and [[Balakirev]] feared that the latter might take legal action if he found out that Tchaikovsky had used some songs from that anthology. See [[Balakirev]]'s letter in {{bibx|1962/71|Милий Алексеевич Балакирев. Воспоминания и письма}} (1962), p. 124.</ref>
| |
| <ref name="note6">i.e. the oriental fantasia ''Islamey'', which Tchaikovsky calls "Jerichonian", because the composers of the "Mighty Handful" jestingly referred to [[Moscow]] as Jericho and [[Balakirev]] had started writing this work in the old capital on 9/21 August 1869. It was dedicated to [[Nikolay Rubinstein]].</ref>
| |
| <ref name="note7">[[Joseph Dupont]] (1838-1899), Belgian violinist, concertmaster, and conductor who was based in [[Moscow]] at the time.</ref>
| |
| <ref name="note8">Tchaikovsky and [[Nikolay Rubinstein]] had moved into a new apartment in [[Moscow]] in early August 1869.</ref>
| |
| <ref name="note9">[[Gounod]]'s Symphony No. 1 in D major (1855).</ref>
| |
| <ref name="note10">Barbara Marchisio (1833–1919), famous Italian contralto, and her sister, the soprano Charlotta Marchisio (1835–1872). They both toured Russia with great success in the years 1869–1871.</ref>
| |
| <ref name="note11">Saverio Mercadante (1795–1870), Italian opera composer.</ref>
| |
| <ref name="note12">Giovanni Pacini (1796–1867), Italian opera composer.</ref>
| |
| <ref name="note13">i.e. [[Balakirev]]'s oriental fantasia ''Islamey''. [[Vladimir Stasov]]'s brother Dmitry, who made copies of Tchaikovsky's letters to [[Balakirev]], added the following note to his copy of this letter: "I wrote to [[M. A. Balakirev]] and asked him what the word 'Pidanda' in P. I. Tchaikovsky's letter of 2 October {{OS}} means, and he replied to me on 1 October 1907 {{OS}}, explaining that 'this is the opening word of a Tartar song which the actor De Lazari (an Armenian) often sang in [[Moscow]], and which I used as the second theme in ''Islamey'''". Quoted from: {{bibx|1962/71|Милий Алексеевич Балакирев. Воспоминания и письма}} (1962), p. 190. Konstantin de Lazari (1838–1903) was a good friend of Tchaikovsky's and wrote some memoirs of him. For more information on de Lazari, see {{bib|1991/72|Tchaikovsky. The quest for the inner man}} (1991) and {{bib|1999/93|Tchaikovsky through others' eyes}} (1999).</ref>
| |
| <ref name="note14">|Avgust Johansen (1829-1875), [[Saint Petersburg]]-based music publisher.</ref>
| |
| <ref name="note15">Tchaikovsky jestingly calls the "Mighty Handful" a Jacobin club because of the radical views espoused by the composers who belonged to [[Balakirev]]'s circle.</ref>
| |
| <ref name="note16">Nakhodka (literally "lucky find, godsend") was the name of [[Balakirev]]'s dog.</ref>
| |
| </references>
| |
| {{DEFAULTSORT:Letter 0151}}
| |
