Letter 3549: Difference between revisions
m (1 revision imported) |
No edit summary |
||
| Line 7: | Line 7: | ||
|Publication={{bib|1974/53|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIV}} (1974), p. 409–410 | |Publication={{bib|1974/53|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIV}} (1974), p. 409–410 | ||
}} | }} | ||
==Text== | ==Text and Translation== | ||
{{Lettertext | {{Lettertext | ||
|Language=Russian | |Language=Russian | ||
|Translator= | |Translator=Brett Langston | ||
|Original text={{right|''Москва''<br/>21 апреля}} | |Original text={{right|''Москва''<br/>21 апреля}} | ||
{{centre|Голубчики мои Толя и Паня!}} | {{centre|Голубчики мои Толя и Паня!}} | ||
Вчера приехал в Москву. Путь показался мне очень долог и ужасно скучен, но главнейшим образом потому, что я на сей раз как-то особенно скучал по вас, и даже | Вчера приехал в Москву. Путь показался мне очень долог и ужасно скучен, но главнейшим образом потому, что я на сей раз как-то особенно скучал по вас, и даже, по вечерам, до слез. Ехать было, впрочем, очень удобно. Приехал сюда в 12 час[ов] и остановился в Больш[ой] Моск[овской] гост[инице]. Вчера же повидался уже с Юргенсоном, Губертами, Альбрехтом, Ларошем. Юргенсон ужасно изменился за эти два месяца, страшно худ, жалуется на лихорадку и грудь. Я боюсь чтобы это не было серьёзно. Особенно мне приятно было видеть Губертов. Ларош весел и здоров; он разводится с женой! и женится на Кат[ерине] Ив[ановне] — это почти решено. Общее впечатление Москвы мне скорее неприятно: все злит меня здесь: плохие извозчики, Нищие, грязь и т. д. Ужасно бы хотелось ехать прямо в деревню, да нельзя; необходимо сначала побывать в Петербурге, где, впрочем, я очень рад буду свиданью с Модей, Бобом, Колей, Сашей! Погода стоит здесь чудная, но какая разница с югом! В Воронеже уже все деревья зелены и продавались ландыши, а здесь деревья ещё совсем голы. | ||
Сейчас еду с Губертами обедать в парк. Жду Алексея, чтобы узнать, каково теперь моё помещение и готово ли все для приёма хозяина. Сообразно с этим решится — когда я еду в Питер. | Сейчас еду с Губертами обедать в парк. Жду Алексея, чтобы узнать, каково теперь моё помещение и готово ли все для приёма хозяина. Сообразно с этим решится — когда я еду в Питер. | ||
| Line 20: | Line 20: | ||
{{right|Твой, П. Чайковский}} | {{right|Твой, П. Чайковский}} | ||
|Translated text= | |Translated text={{right|''[[Moscow]]''<br/>21 April}} | ||
{{centre|My golubchiks [[Tolya]] and [[Panya]]!}} | |||
I arrived in [[Moscow]] yesterday. The journey seemed very long and awfully tedious, but the most important thing was that this time I somehow especially missed you, and even, in the evenings, to the point of tears. However, the ride was very comfortable. I arrived here at 12 o'clock and settled into the Great Moscow Hotel. Since yesterday I've already seen [[Jurgenson]], the [[Hubert]]s, [[Albrecht]], and [[Laroche]]. [[Jurgenson]] has changed awfully over these two months: he's terribly thin, and complains of a fever and chest pain. I'm worried it might be serious. I was particularly pleased to see the [[Hubert]]s. [[Laroche]] is cheerful and well: he's divorcing his wife and marrying [[Yekaterina Laroche|Katerina Ivanovna]]! — it's almost been decided. [[Moscow]] in general makes a rather unpleasant impression on me; everything here makes me furious: bad cab drivers, beggars, the dirt, etc. I'm awfully keen to go straight to the country, but I can't; I have to visit [[Petersburg]] first, where, however, I'll be very glad to meet [[Modest]], [[Bob]], [[Nikolay Konradi|Kolya]], and [[Sasha]]! The weather here is wonderful, but so different from the south! In [[Voronezh]] all the trees are already green, and the lilies of the valley are out, but the trees here are still completely bare. | |||
I'm just off to the park for dinner with the [[Hubert]]s. I'm waiting for [[Aleksey]] to find out about my accommodation, and whether everything is ready for its new proprietor. I'll decide when to go to [[Piter]] accordingly. | |||
Sorry, my dear fellow, for writing so scrappily. I'm very rushed. I hug you, [[Panya]], and my golubka [[Tatu]] tightly. | |||
{{right|Yours, P. Tchaikovsky}} | |||
}} | }} | ||
Revision as of 16:47, 3 May 2024
| Date | 21 April/3 May 1888 |
|---|---|
| Addressed to | Anatoly Tchaikovsky and Praskovya Tchaikovskaya |
| Where written | Moscow |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3186) |
| Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 409–410 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Москва 21 апреля Голубчики мои Толя и Паня!
Вчера приехал в Москву. Путь показался мне очень долог и ужасно скучен, но главнейшим образом потому, что я на сей раз как-то особенно скучал по вас, и даже, по вечерам, до слез. Ехать было, впрочем, очень удобно. Приехал сюда в 12 час[ов] и остановился в Больш[ой] Моск[овской] гост[инице]. Вчера же повидался уже с Юргенсоном, Губертами, Альбрехтом, Ларошем. Юргенсон ужасно изменился за эти два месяца, страшно худ, жалуется на лихорадку и грудь. Я боюсь чтобы это не было серьёзно. Особенно мне приятно было видеть Губертов. Ларош весел и здоров; он разводится с женой! и женится на Кат[ерине] Ив[ановне] — это почти решено. Общее впечатление Москвы мне скорее неприятно: все злит меня здесь: плохие извозчики, Нищие, грязь и т. д. Ужасно бы хотелось ехать прямо в деревню, да нельзя; необходимо сначала побывать в Петербурге, где, впрочем, я очень рад буду свиданью с Модей, Бобом, Колей, Сашей! Погода стоит здесь чудная, но какая разница с югом! В Воронеже уже все деревья зелены и продавались ландыши, а здесь деревья ещё совсем голы. Сейчас еду с Губертами обедать в парк. Жду Алексея, чтобы узнать, каково теперь моё помещение и готово ли все для приёма хозяина. Сообразно с этим решится — когда я еду в Питер. Прости, милый, что так безобразно пишу. Очень тороплюсь. Крепко обнимаю тебя, Паню и мою голубку Тату. Твой, П. Чайковский |
Moscow 21 April I arrived in Moscow yesterday. The journey seemed very long and awfully tedious, but the most important thing was that this time I somehow especially missed you, and even, in the evenings, to the point of tears. However, the ride was very comfortable. I arrived here at 12 o'clock and settled into the Great Moscow Hotel. Since yesterday I've already seen Jurgenson, the Huberts, Albrecht, and Laroche. Jurgenson has changed awfully over these two months: he's terribly thin, and complains of a fever and chest pain. I'm worried it might be serious. I was particularly pleased to see the Huberts. Laroche is cheerful and well: he's divorcing his wife and marrying Katerina Ivanovna! — it's almost been decided. Moscow in general makes a rather unpleasant impression on me; everything here makes me furious: bad cab drivers, beggars, the dirt, etc. I'm awfully keen to go straight to the country, but I can't; I have to visit Petersburg first, where, however, I'll be very glad to meet Modest, Bob, Kolya, and Sasha! The weather here is wonderful, but so different from the south! In Voronezh all the trees are already green, and the lilies of the valley are out, but the trees here are still completely bare. I'm just off to the park for dinner with the Huberts. I'm waiting for Aleksey to find out about my accommodation, and whether everything is ready for its new proprietor. I'll decide when to go to Piter accordingly. Sorry, my dear fellow, for writing so scrappily. I'm very rushed. I hug you, Panya, and my golubka Tatu tightly. Yours, P. Tchaikovsky |
