Letter 1955 and Letter 1409: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
No edit summary
 
mNo edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=5/17 February 1882
|Date=19/31 January 1880
|To=[[Pyotr Jurgenson]]
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|Place=[[Rome]]
|Place=[[Rome]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 2370)
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1292)
|Publication={{bib|1901/24|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 2}} (1901), p. 517–518 (abridged)<br/>{{bib|1938/40|П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном ; том 1}} (1938), p. 235–236<br/>{{bib|1966/43|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XI}} (1966), p. 51–52
|Publication={{bib|1901/24|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 2}} (1901), p. 370 (abridged)<br/>{{bib|1965/80|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том IX}} (1965), p. 31–32
}}
}}
==Text and Translation==
==Text and Translation==
Line 11: Line 11:
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=Brett Langston
|Translator=Brett Langston
|Original text={{right|''Рим''<br/>5/17 февр[аля] 1882}}
|Original text={{right| 31/19 ''янв[аря]'' 1880}}
Душа моя! получил сегодня твоё письмо с переводом, который доставил мне значительное удовольствие, — впрочем, уж конечно, ничуть не меньшее, чем самое письмо. Твои письма для меня величайшее удовольствие, утешение, развлечение, наслаждение. Ей Богу — не лгу. Ты единственный мой аккуратный корреспондент, через которого узнаю все меня интересующее в Москве, а ведь Москву я продолжаю любить какой-то странной, но очень острой любовью. Я называю её странной, ибо, несмотря на любовь к Москве,- не хочу жить в ней. А между тем, именно оттого и не хочу, что очень люблю. Долго было бы разъяснять сию психологическую тонкость.
Сейчас получил, наконец, твоё письмо, Толя. Я жаждал подробностей о болезни и кончине Папочки и о всех вас, и скажу тебе, что письмо твоё вполне удовлетворило меня. Я нахожу, что оно ''превосходно'' написано. Ты рассказал мне ''очень многое и описал с разительною очевидностью'' всё, что происходило — на 6 страницах. Я много раз читал и перечитывал твоё письмо, много плакал и скажу тебе, что эти слезы для меня очень кстати. Я вчера был в очень раздражительном состоянии, и слезы много успокоили меня. Письмо твоё и грустно до бесконечности, и, между тем, от него веет чем-то невыразимо светлым, ангельским. Думаю, что это душа нашего дорогого покойника озаряла твои мысли, когда ты мне писал его.


Итак, мне очень приятна корреспонденция с тобой, — но одно обстоятельство отравляет удовольствие, — это что не могу обойтись, чтобы не приставать к тебе с деньгами. Но горбатого могила исправит. Благодарю за 500 фр[анков]. Увы, из Неаполя буду просить ещё.
Сегодня начался карнавал. У нас вместе с Кондратьевым нанята ложа на ''Corso'', из коей мы и смотрели на это ни с чем не сравнимое беснование. Не скажу, чтобы оно пришлось мне по вкусу, но Коля, Алёша и даже Модя в восторге, не говоря о Кондратьеве.


Если увертюру ты мне пришлёшь в конце месяца или начале будущего, — то поверь, что я успею вовремя доставить её тебе так, чтобы к 1 маю была готова. На сей раз в проволочке дела никто не виноват, кроме меня; я продержал 1 корректуру ''3 месяца''! Но даже в случае, если мы и опоздаем, — беды большой нет. Поверь, пусть лучше опаздывать, чем издавать с большим количеством ошибок. Не вижу никакой надобности в оригинале концертов Бортн[янского], — но если хочешь — вышлю.
Получил сегодня ответ от Бесселя. Он слишком длинен и курьёзен, чтоб я в состоянии был передать его тебе. Я решил покончить это дело, когда сам буду в Питере, а то будем только без толку переписываться.


''Флеров'' весьма, кажется, добрый и милый человек, но... но я удираю от него в Неаполь. Вчера он просидел у меня от 5 час[ов] дня до 12 вечера!!! Была минута, когда мне хотелось его убить, а именно, когда он приставал ко мне с вопросом, ''какие картины, какие образы'' носились в моей фантазии, когда я писал то или другое! Ах, чтоб его! Он учен, начитан, но глуповат и приторен.
Погода стоит чудная, т. е. совсем летняя.


Напиши мне, голубчик, будет ли в Москве летом музыкальный отдел, т. е. концерты. Отчего ты торопишься с увертюрой? Разве хотят играть её? Мне остаётся пробыть здесь 4 суток; 9/21 числа еду в Неаполь один, поищу помещение для Модеста со свитой и всех их к себе выпишу, а засим пошлю тебе новый адрес.
Если получу на будущей неделе деньги, то думаю съездить в Неаполь. Мне очень хочется там побывать до отъезда в Россию. Впрочем, если ты пожелаешь, чтобы я ехал тотчас в Питер, то без сожаления исполню твоё желание.


Анатолий депешей дал мне знать о своей помолвке, — но с тех пор ни слова. Что он делает? Какой вид имеет?
Целую.
{{right| П. Чайковский}}
Володю целую.


Обнимаю.
|Translated text={{right| 31/19 ''January'' 1880}}
{{right|П. Чайковский}}
I have just, finally, received your letter [[Tolya]]. I was desperate for details about [[Papochka]]'s illness and death, and about all of you, and I'll tell you that your letter satisfied me completely. I find it ''excellently'' written. You told me ''a great deal and described with striking clarity'' everything that transpired — in 6 pages. I read and re-read your letter many times and wept a lot, and I'll tell you that these tears were just what I needed. Yesterday I was in a very irascible mood, and the tears soothed me a great deal. Your letter is infinitely sad, and yet it exudes something inexpressibly bright and angelic. I think it was the soul of our dear departed illuminating your thoughts as you wrote to me.


|Translated text={{right|''[[Rome]]''<br/>5/17 February 1882}}
The carnival began today. Along with [[Kondratyev]], we hired a box on the ''Corso'' from which we watched this unparalleled madness. I can't say that it was to my taste, but [[Nikolay Konradi|Kolya]], [[Alyosha]] and even [[Modya]] were in raptures, not to mention [[Kondratyev]].  
My dear chap! I received your letter today with the remittance, which gave me considerable pleasure; however, naturally this was no less than the letter itself. For me, your letters are the greatest pleasure, consolation, entertainment and enjoyment for me. I'm not lying, by God. You are my singularly most reliable correspondent, through whom I learn everything of interest to me in [[Moscow]], a place for which I continue to have a rather odd but acute fondness. I call it odd because, despite loving [[Moscow]], I don't want to live in it. And yet it is precisely because I don't want to, that I love it very much. It would take a long time to explain such a psychological nicety.  


Therefore, I am very happy with our correspondence — but one circumstance poisons the pleasure: which is that I cannot manage without pestering you for money. But old habits die hard. Thank you for the 500 francs. Alas, I will be asking you for more from [[Naples]].
I received a response from [[Bessel]] today. It's much too long and curious for me to be able to summarise it for you. I've decided to negotiate this matter when I myself am in [[Piter]], as any further correspondence will only be pointless.


If you send me the overture at the end of this month or the beginning of the next, then I should have time to deliver it to you so that it will be ready by 1 May. On this occasion no-one besides myself is to blame for the delay; I held on to the first proofs for ''3 months''. But even in the event that we're late, this is no great misfortune. Believe me, it's better to be late than to publish it with a mass of errors. I don't see any need for the originals of [[Bortnyansky]]'s concertos, but send them if you wish.
The weather is wonderful, i.e. wholly summer-like.


''[[Flerov]]'' seems to be a most kind and dear person, but... I'm fleeing him for [[Naples]]. Yesterday he sat with me from 5 o'clock until 12 at night!!! There was one moment when I wanted to kill him, namely when he pestered me with the question, ''what pictures, what images'' sprang into my imagination when I was writing this or that! Ah well, that's his way! He is educated and well-read, but foolish and cloying.
If my money comes next week, I'm thinking of going to [[Naples]]. I'd very much like to visit there before leaving for Russia. But if you want me to go to [[Piter]] straight away, then I'll fulfil your wish without hesitation.


Write to me, golubchik, whether anything is happening musically in [[Moscow]] during the summer, i.e. concerts. Why are you in a rush with the overture? Could it be that they want to play it? I have 4 days remaining here; on the 9/21 I'm going to [[Naples]] alone, to look for rooms for [[Modest]] and his entourage, and I'll write to everyone from there, whereupon I'll send you the new address.
I kiss you.
 
[[Anatoly]] telegraphed to let me know about his engagement — but not a word since then. What is he doing? How does he seem?
 
I embrace you.
{{right|P. Tchaikovsky}}
{{right|P. Tchaikovsky}}
I kiss Volodya.
}}
}}

Latest revision as of 18:16, 4 February 2024

Date 19/31 January 1880
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Rome
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1292)
Publication Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 370 (abridged)
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 31–32

Text and Translation

Russian text
(original) 		English translation
By Brett Langston
31/19 янв[аря] 1880

Сейчас получил, наконец, твоё письмо, Толя. Я жаждал подробностей о болезни и кончине Папочки и о всех вас, и скажу тебе, что письмо твоё вполне удовлетворило меня. Я нахожу, что оно превосходно написано. Ты рассказал мне очень многое и описал с разительною очевидностью всё, что происходило — на 6 страницах. Я много раз читал и перечитывал твоё письмо, много плакал и скажу тебе, что эти слезы для меня очень кстати. Я вчера был в очень раздражительном состоянии, и слезы много успокоили меня. Письмо твоё и грустно до бесконечности, и, между тем, от него веет чем-то невыразимо светлым, ангельским. Думаю, что это душа нашего дорогого покойника озаряла твои мысли, когда ты мне писал его.

Сегодня начался карнавал. У нас вместе с Кондратьевым нанята ложа на Corso, из коей мы и смотрели на это ни с чем не сравнимое беснование. Не скажу, чтобы оно пришлось мне по вкусу, но Коля, Алёша и даже Модя в восторге, не говоря о Кондратьеве.

Получил сегодня ответ от Бесселя. Он слишком длинен и курьёзен, чтоб я в состоянии был передать его тебе. Я решил покончить это дело, когда сам буду в Питере, а то будем только без толку переписываться.

Погода стоит чудная, т. е. совсем летняя.

Если получу на будущей неделе деньги, то думаю съездить в Неаполь. Мне очень хочется там побывать до отъезда в Россию. Впрочем, если ты пожелаешь, чтобы я ехал тотчас в Питер, то без сожаления исполню твоё желание.

Целую.

П. Чайковский

Володю целую.

31/19 January 1880

I have just, finally, received your letter Tolya. I was desperate for details about Papochka's illness and death, and about all of you, and I'll tell you that your letter satisfied me completely. I find it excellently written. You told me a great deal and described with striking clarity everything that transpired — in 6 pages. I read and re-read your letter many times and wept a lot, and I'll tell you that these tears were just what I needed. Yesterday I was in a very irascible mood, and the tears soothed me a great deal. Your letter is infinitely sad, and yet it exudes something inexpressibly bright and angelic. I think it was the soul of our dear departed illuminating your thoughts as you wrote to me.

The carnival began today. Along with Kondratyev, we hired a box on the Corso from which we watched this unparalleled madness. I can't say that it was to my taste, but Kolya, Alyosha and even Modya were in raptures, not to mention Kondratyev.

I received a response from Bessel today. It's much too long and curious for me to be able to summarise it for you. I've decided to negotiate this matter when I myself am in Piter, as any further correspondence will only be pointless.

The weather is wonderful, i.e. wholly summer-like.

If my money comes next week, I'm thinking of going to Naples. I'd very much like to visit there before leaving for Russia. But if you want me to go to Piter straight away, then I'll fulfil your wish without hesitation.

I kiss you.

P. Tchaikovsky

I kiss Volodya.

Retrieved from ‘https://en.tchaikovsky-research.net/index.php?title=Letter_1955&oldid=65244’