Letter 1865

Date	10/22 October 1881
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1367)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 237–238

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 10 окт[ября] Анатоша! Я донельзя был обрадован твоим письмом. Мне чрезвычайно было приятно прочесть про любезности, сказанные тебе Гончаровым. Нужно во чтобы то ни стало блистательно сделать дело Панова. Возьми в помощь кого-нибудь, что ли? Я немножко скучаю, немножко злюсь на Бортнянского и на Юргенсона, но не могу жаловаться — мне здесь покойно и хорошо! В большой дом, где я ежедневно обедаю, я ходил бы с большим удовольствием, если б только не разговоры, которые иногда бывают очень томительны. Недавно Ник[олай] Вас[ильевич] довёл меня до холодного пота своей беседой. Работаю я успешно и страшно много, устаю иногда. Ужасно, но обычные большие прогулки восстановляют силы и освежают. Жаль только, что погода очень противная, главное — надоедает ветер. Из Киева ничего никто не пишет. Сегодня Саша должна прибыть в Киев. Очень интересно, чем кончится дело Тани с Керном. А, право, жаль, если аристократичность будет влиять на решение этого вопроса. Я глубоко убеждён, что по характеру своему Керн очень подходящий муж для Тани. Я получил на днях телеграмму от Кондратьева, который просит моего ходатайства перед Третьяковым, чтобы тот содействовал непринятию его камердинера Саши на службу. Я написал Третьякову. В телеграмме этой есть слова: Modeste arrivé. Значит, Модя уже давно в Риме, но письма от него ещё нет. Никаких точных и определенных планов до сих пор не имею. У меня в голове теперь одна мысль и одно желание: поскорей разделаться с Бортнянским. Думаю, однако, что заеду в Москву на тебя, на Леньку взглянуть, да и дела требуют, чтобы о многом я обстоятельно переговорил с Петр[ом] Ив[ановичем]. Целую, голубчик; Прости, что мало пишу, страшно устал. П. Чайковский Говоря про Канкрину, ты делаешь орфограф[ическую] ошибку, которую давно уже собирался указать тебе. Не при миленькая и при хорошенькая, а пре миленькая и пре хорошенькая.

Kamenka 10 October Anatosha! I was utterly overjoyed by your latter. I was extremely pleased to read about the kindness expressed to you by Goncharov. You must do brilliantly for Panov at all costs. Do you need any assistance? I'm a little fed up, raging a little at Bortnyansky and Jurgenson, but I can't complain — it's peaceful and good for me here. I would go to the big house, where I have dinner every day with great pleasure, were it not for the conversations, which are very tedious sometimes. Recently Nikolay Vasilyevich brought me to a cold sweat with his conversation. I'm working successfully and doing an awful lot, but sometimes I'm exhausted. This is awful, but regular long walks restore and refresh my strength. It's just a shame that the weather is very horrible, with a most annoying wind. No one has written anything from Kiev. Sasha is supposed to be in Kiev today it will be most interesting to see how Tanya's affair with Kern will end. And it would truly be a pity if the aristocracy had an influence on how the matter was settled. I am profoundly convinced that Kern, by his nature, is a very suitable husband for Tanya. The other day I received a telegram from Kondratyev, who asks me to intercede with Tretyakov, so that he could facilitate his valet Sasha's non acceptance into service. I wrote to Tretyakov. The telegram contains the words: Modest arrivé. This means that Modya has been in Rome for ages, but there's been no letter from him yet. I still have no specific and firm plans. I have only one thought and a single desire in my head now: to rid myself of Bortnyansky as soon as possible. However, I think that I'll come to Moscow to see you and Lyonka, and business dictates that I have many things to discuss in detail with Pyotr Ivanovich. Kisses, golubchik. Sorry for writing so little, I'm awfully tired. P. Tchaikovsky Speaking of Kankrin, you've been making a grammatical error that I've been meaning to mention to you for ages. It isn't more sweet and more lovely, but rather sweeter and lovelier.