Letter 2662

Date	25 February/9 March 1885
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Maydanovo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1770)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 28 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 328 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 39–40 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 324 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Майданово 25 февр[аля] Только что возвратился из Москвы, где провёл четверо суток не особенно неприятно. Присутствовал на двух заседаниях Муз[ыкального] общ[ества] в качестве директора. Слышал в превосходном исполнении Танеева и оркестра свою фантазию и очень ею доволен. В публике был большой успех, больше чем сюита (т. е. в Москве). Довольно много сидел дома, т. е. у Толи. Тася делается с каждым днём прелестнее и милее, такая душечка, что просто прелесть, говорит решительно все, напр[имер] она сказала в день моего приезда: «Вот дядя Петя приедет, скажет Тата раздушилась», распушилась! Она спрашивает Толю, когда он возвращается домой: «Папа, откедова ты?». У них вчера при мне произошла драма. Мы с Толей были в концерте (в Большом театре, в пользу студентов) и по возвращении нашли Паню совсем расстроенною. Оказалось, что горничная, несимпатичная Александра, напилась пьяна и наделала Пане невероятных дерзостей и чуть не прибила её, так что у ней была сильная истерика. Толя позвал её мужа, кучера Василия, и начал его укорять за женино поведение, но тут явилась она и пустилась скандальничать и дерзить, а потом и Василий-кучер заступился за жену и тоже стал нам дерзить. Сначала Толя, а потом я бешено кричали, пока она не исчезла. Сегодня утром прогнали того и другого. Был я 2 раз у Мекков: всё то же самое, и мне все так же тяжело и мучительно сидеть у них. Мне приятно возвратиться домой, но всё-таки Майданово никогда не будет моим home. Модичка! если бенефис Гитри состоится 9-го, то я решительно не могу приехать, ибо 10-го в Москве концерт в память Ник[олая] Григ[орьевича] и мне решительно невозможно не быть. Сегодня уж не могу послать этого листочка. Завтра ещё немножко напишу. Нет! Не успею написать. Целую. П. Чайковский

Maydanovo 25 February I've just returned from Moscow, where I spent four days not particularly unpleasantly. I attended two meetings of the Musical Society in my role as a director. I heard my fantasia excellently performed by Taneyev and the orchestra, and was very pleased with it. It had great success with the public, more than the suite did (i.e. in Moscow). I spent quite a lot of time at home, i.e. with Tolya. Tasya is becoming more charming and sweeter every day, and such a darling that she's simply lovely, and she says absolutely everything, for example, the day I arrived she said "Uncle Petya is here, he says that Tata has bottomed" — blossomed! When he returns home, she asks Tolya, "Papa, where have you been?". Yesterday a drama unfolded in front of me. Tolya and I were at a concert (at the Bolshoi Theatre, in aid of students), and upon returning we found Panya completely distraught. It turned out that the maid, the unsympathetic Aleksandra, was drunk, and had been incredibly insolent towards Panya, causing her to have such powerful hysterics that she nearly killed her. Tolya summoned her husband, the coachman Vasily, and began to reprocah him for his wife's behaviour, but then she appeared and started making scandalous insults, and then Vasily the coachman stood up for his wife, and began to be insolent towards us as well. At first, Tolya, then I, screamed frantically until she disappeared. This morning they were both dismissed. I visited the Mecks twice; it was all just the same, and just as difficult and painful for me to sit with them. I'm pleased to return home, but all the same, Maydanovo will never be my home. Modichka! If Guitry's benefit takes place on the 9th, then I absolutely cannot come, because on the 10th there's a memorial concert in Moscow for Nikolay Grigoryevich, and it's absolutely impossible for me to not be there. I can't send this piece of paper. I'll write a little more tomorrow. No! I won't manage to write. Kisses. P. Tchaikovsky