Letter 4014

Date	26 January/7 February 1890
Addressed to	Yuliya Shpazhinskaya
Where written	Florence
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2125)
Publication	П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 354–355 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XV-Б (1977), p. 26–27

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

26 янв[аря]/7 февр[аля] 1890 Флоренция, Hôtel Washington Дорогая Юлия Петровна! Сейчас получил Ваше письмо, адресованное в Петербург. На заголовке письма Вы видите, что я нахожусь далеко от отечества. Вот в кратких словах, в чем дело. Вам известно, как мне пришлось в первую половину этой зимы неестественным образом напрягать свои силы, постоянно странствуя между Питером и Москвой, про водя весь день то на репетиции, то на концерте, напрягая все свои силы и способности до крайней степени. Кончилось все это тем, что я дошёл от усталости до полнейшего отупения и стал бояться чего-нибудь очень скверного, вроде сумасшествия или ещё того хуже. С другой стороны, я мало-помалу начал чувствовать неотложную потребность заняться, в виде отдыха, своим настоящим делом, т. е. сочинением. А тут, как нарочно, И. А. Всеволожский усиленно стал просить меня заняться сочинением оперы на сюжет «Пиковой дамы». Либретто было уже прежде того сделано не кем иным, как моим братом Модестом для некоего г. Кленовского (который, однако ж, ничего не написал). Я его прочёл, оно мне понравилось, и вот в один прекрасный день я решил бросить все, т. е. и Петербург, и Москву, и многие города в Германии, Бельгии и Франции, куда имел приглашения на концерты, — и уехать куда-нибудь за границу, дабы без помехи работать. Нужно Вам сказать, что я принял, согласно просьбе Всеволожского, да и подчиняясь собственному желанию, героическое решение написать оперу к будущему сезону!!!! Оно трудно, но я люблю, когда от меня чего-то с нетерпением ждут, когда я пишу не только для удовлетворения своей авторской потребности, но и ради желания или тоже потребностей других. Итак, я решился уехать и таковую решимость при первой возможности исполнил. Живу во Флоренции, имею очень удобное и совершенно обеспеченное от нашествий соотечественников убежище, в коем 8 дней тому назад и начал свою работу. Работаю с величайшей охотой, с сознанием, что я ещё не исписался, как мне это чудилось, и что опера выйдет хорошая, если Бог продлит мою жизнь на несколько месяцев. О Флоренции, её климатических и всяческих других прелестях ничего не пишу, ибо все это Вам известно. Да и довольно о себе. Поговорим о Вас. Боже мой! Как печальна, безотрадна жизнь Ваша! Как мне жаль бедную Нину! Как мне жаль и Софью Михайловну и Вас, Юлия Петровна! Все, что Вы мне пишете по поводу Вашей дочери и исключительности и её, и общего Вашего положения, я живо принимаю к сердцу. И ничем помочь не могу! Даже доброго совета, как выйти из этого положения, не могу дать, ибо кроме терпения и смутной надежды на случайность, могущую радикально все изменить, — ничего не усматриваю облегчающего Вашу, в сущности, исключительно горькую жизнь. Знаю, что Вы заслуживаете совершенно другой участи, знаю, как и кто виноват перед Вами, — но, кроме констатирования этого живого сознавания всего, через что Вы проходите, ничего утешительного сообщить не могу. Авторство??? Но об этом я уж так много писал Вам и так мало из моих увещаний вышло. И талант Ваш парализирован условиями существования! Если моё участие может быть Вам приятно, по-прежнему не сомневайтесь в нем. Странная и подчас скверная штука жизнь, — а всё-таки давайте жить и надеяться. Буду теперь писать Вам почаще. Ваш, П. Чайковский Поэта Михаловского не знаю. Поэтов (без мировой скорби) народилось теперь немало, и весьма недюжинных. Отчего это?

26 January/7 February 1890 Florence, Hôtel Washington Dear Yuliya Petrovna! I have just received your letter, addressed to Petersburg. You can see from the head of this letter that I find myself far from the fatherland. Here, in short, is the matter. You know how in the first half of this winter I had to exert my strength in an exceptional fashion, constantly travelling between Piter and Moscow, spending the whole day either at rehearsals or at a concert, exerting all my strength and abilities to the utmost. This all ended up with my being fatigued to the point of complete stupor, and becoming afraid of something very horrible, like madness, or even worse. On the other hand, I gradually began to feel an urgent need to occupy myself, as a form of rest, in my true business, i.e. composition. And then, it so happened that I. A. Vsevolozshky began to vigorously press for me to start composing an opera based on the subject of "The Queen of Spades". A libretto had previously been made by none other than my brother Modest for a certain Mr Klenovsky (who, however, did not write anything). I read it, I liked it, and then one fine day I decided to abandon everything, i.e. Petersburg, Moscow, and many cities in Germany, Belgium and France where I had invitations to concerts, and to go somewhere abroad, in order to work without hindrance. I need to tell you that, in accordance with Vsevolozhsky's request, and following my own desire, I took the heroic decision to write an opera for the next season!!! It is difficult, but I love it when people are anticipating something from me, when I am writing not only to satisfy my own needs as an author, but also for the sake of the desires or requirements of others. Therefore, I decided to leave and to fulfil this determination at the first opportunity. I am living in Florence, having a most convenient refuge, completely protected from invasions by my compatriots, in which I began my work 8 days ago. I am working with the greatest enthusiasm, in the knowledge that I am not yet worn out, as it had seemed to me, and that the opera will turn out well, provided that God prolongs my life by a few months. I am writing nothing about Florence, its climatic and other delights, because you know all about these. Indeed, enough about myself. Let us talk about you. My God! How sad and desolate your life is! How sorry I am for poor Nina! How sorry I am for both Sofya Mikhaylovna, and you, Yuliya Petrovna! Everything that you write to me regarding you daughter and the exceptionality of both her and your general situation, I keenly take to heart. And I cannot assist you! I cannot even give good advice on how to escape this situation, because apart from patience and the vague hope for an occurrence that can radically change everything, I do not see anything that will, in essence, ease your exceptionally bitter life. I know that you deserve a completely different fate I know how and how is to blame before you — but other than stating this keen awareness of everything that you are going through, I cannot tell you anything comforting. Authorship??? But I have written to you so much about this, and so little has come of my admonitions. And your talent is paralysed by the conditions of your existence! If my involvement is still as welcome for you as before, then have no doubt about it. Life is a funny and occasionally horrid thing — but let us live in hope all the same. I shall be writing to you more often now. Yours, P. Tchaikovsky I do not know the poet Mikhalovsky. Quite a few poets (without worldly sorrow) are being born now, and most outstanding ones. Why is this?