Letter 1716

Date	17/29 March 1881
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1624)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 467 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 269–270 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 73–74 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 263 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Париж 29/17 марта 1881 Модя! Мы уже теперь скоро увидимся, и потому не буду тебе рассказывать о всех пережитых тяжёлых днях. Вообще всё моё теперешнее путешествие крайне неудачное и способное ослабить во мне любовь к загранице. В моей жизни происходит теперь крутой переворот, который будет иметь влияние на всю дальнейшую жизнь. Во 1-х, смерть Н[иколая] Г[ригорьевича] имеет для меня большое значение, а во 2-х, Н. Ф. фон Мекк почти разорена. Я слышал об этом ещё в Москве и просил её отвечать откровенно, правда ли это. Из полученного ответа вижу, что правда. Она пишет мне, что получаемая мною сумма ничтожна в сравнении с её миллионным разорением, и желает продолжать уплату по-прежнему, просит, чтобы я и не упоминал об этом, — но ты понимаешь, что пенсия эта перестала быть для меня чем-нибудь прочным и верным, и, по всей вероятности, если не в следующем, то в предбудущем сезоне придётся опять потянуть лямку где-нибудь на службе. Всё это невесело. Я написал про последние дни Н[иколая] Гр[игорьевича] статейку в «Моск[овские] вед[омости]» и уже отослал её, на сейчас получил записочку от M[ada]me Третьяковой, в которой она просит остановить печатание её. Придётся телеграфировать, чтобы не помещали. При свидании расскажу тебе подробности про мои последние впечатления, и в особенности про Ант[она] Рубиншт[ейна], которого отныне я уже совершенно законно и основательно имею право презирать. Дрянная и пошлая душонка! До свидания, голубчик. Через неделю уже увидимся! Твой П. Чайковский

Paris 29/17 March 1881 Modya! We'll be seeing each other soon, and therefore I won't tell you about all the difficult days I've lived through. In general, my current trip has been unpropitious in the extreme, and has tended to weaken my fondness for being abroad. A dramatic upheaval is now taking place in my life, which will affect my whole future. Firstly, the death of Nikolay Grigoryevich is of great significance to me, and secondly, N. F. von Meck is on the brink of ruin. I heard about this back in Moscow and asked her to answer frankly whether it was true. I see from the response I received that it is true. She writes to me that the amount I receive is trifling in comparison with her loss of millions, and she wants to continue paying it as before, asking me not to mention it — but you'll understand that this pension has ceased to be something firm and reliable for me, and in all likelihood, if not in the next season, then in the season following, I'll have to pull my weight in some sort of employment again. This is all depressing. I wrote an article about Nikolay Grigoryevich's last days for the "Moscow Register" and have already sent it, but I've just received a note from Madame Tretyakova, in which she asks me to delay its publication. I need to telegraph to stop it. When we meet, I'll tell you about my recent impressions, and in particular about Anton Rubinstein, whom henceforth I'm completely within my rights to absolutely despise. He's a worthless and contemptible old soul! Until we meet, golubchik. I'll see you in a week! Yours P. Tchaikovsky