Letter 2807

Date	9/21 November 1885
Addressed to	Praskovya Tchaikovskaya
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 442)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 189–190

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

9 ноября 1885 г[ода] Каменка Голубушка моя Паничка! Опишу тебе торжество 6-го числа. Началось с обедни, за которой между прочим батюшка с двумя своими дочками спел трио «Надежда и Предстательство». Потом было поднесение подарков. Наш подарок хорош тем, что занял много места. Потом был завтрак только для своих. В 4 часа собрались все гости, и был отслужен молебен. В 5 обед очень торжественный и вкусный. Я сидел рядом с старушкой Настасьей Васильевной и Верой. После обеда всё разошлись для отдыха и перемены платья. У меня болела голова и весь вечер я был очень не в духе. В 10 час[ов] начался бал. Платья были очень красивые, особенно у Саши и Тани. У Анны было какое-то необыкновенно дорогое платье из материи, подаренной Надеждой Филаретовной, — но вследствие некрасивого сложения и преувеличенно толстои0 турнюрой она казалась хуже одетой, чем многие другие. Меня заставили участвовать в нескольких кадрилях, и к концу бала мои мигрень совершенно прошёл. Кавалерами были весьма милые и симпатичные офицерики из Елизаветград. Дирижировал танцами бывший гусар кн[язь] Яшвиль. Легли спать в пятом часу. Я хотел уехать вчера, восьмого, — но меня уговорили остаться ещё на два дня. Еду завтра. Офицеры оставались, здесь ещё 2 дня и уехали только вчера. Вследствие всех этих празднеств об раз жизни здесь страшно неправильный и очень утомительный. Без Алексея (который уехал 5 ноября) мне страшно неудобно; никто за мной не ходит, случалось самому воду носить, печки топить, постель делать и т. д. Вообще я немножко хандрю и всей душой рвусь поскорей к себе домой. Многое, очень многое меня раздражает и глубоко возмущает, — но об этих дрязгах писать не хочется. Написал я «Правоведский марш» для юбилея и послал. Мекки остаются здесь до 15 числа и едут в своём вагоне вместе с Таней в Москву. Была масса депеш: в том числе от твоего папаши. Какой он милый, что вспоминал. Следующее письмо я напишу моей Пане-миле из Москвы, где пробуду от 12 до 17-го числа. Потом надолго уеду в Майданово. Алексей отправился теперь на свадьбу к сестре; я его отпустил до 15 числа. Целую крепко твои ручки, голубушка моя! Толю и Татусю обнимаю. Прости, что безалаберно пишу, — тороплюсь. Твой, П. Чайковский

9 November 1885 Kamenka My golubushka Panichka! I shall describe to you the celebrations on the 6th; it began with a mass, during which, by the way, the priest and his two daughters sang the "Hope and Intercession" trio. Then there was the presentation of gifts. Our gift was good because it took up a lot of space. Then there was a lunch for our lot only. At 4 o'clock all the guests gathered, and a prayer service was held. At 5 there was a very formal and delicious dinner. I sat next to the old lady Nastasya Vasilyevna and Vera. After the dinner everyone went off to rest and change their clothes. I had a headache and was out of sorts all evening. At 10 o'clock the ball began. The dresses were very beautiful, particularly Sasha's and Tanya's. Anna has some exceptionally expensive dress made from material given to her by Nadezhda Filaretovna, but due to her unseemly figure and exaggeratedly thick bustle, she appeared to be dressed worse than many of the others. I was forced to participate in several quadrilles, and by the end of the ball my migraine had completely disappeared. The gentlemen were very nice and sympathetic officers from Yelizavetgrad. The conductor of the dances was a former hussar, Prince Yashvil. We went to bed at 5 o'clock I wanted to leave yesterday, on the eighth, but they persuaded me to stay for another couple of days. I'm going tomorrow. The officers stayed here for another 2 days and only left yesterday. As a result of all these celebrations, the way of live here is terribly disrupted and most exhausting. Without Aleksey (who left on 5 November), I feel terribly ill at ease; there is no one to look after me, I have to fetch water myself, light the stove, make the bed, etc. Generally I'm rather gloomy and rushing with all my soul to go home as soon as possible. There are many, very many, things making me irritated and deeply indignant, but I don't want to write about these squabbles. I wrote the "Jurisprudence March" for the jubilee and sent it off. The Mecks are staying here until the 15th and then going to Moscow in their carriage with Tanya. There was a pile of dispatched, including one from your father. How sweet of him to remember. I shall write my next letter to Panya-dear from Moscow, where I'll be staying from the 12th to the 17th. Then I'll be going to Maydanovo for a long while. Aleksey has now set off for his sister's wedding; I've given him leave until the 15th. I kiss your hands hard, my golubushka! I hug Tolya and Tatyusa. Forgive my slapdash writing — I'm in a rush. Yours, P. Tchaikovsky