Letter 3392

Tchaikovsky Research
Date 28 October/9 November 1887
Addressed to Yuliya Shpazhinskaya
Where written Saint Petersburg
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2091)
Publication П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 327
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 249–251

Text

Russian text
(original)
28 окт[ября] С[анкт] Петербург

Дорогая Юлия Петровна!

Только сегодня, и то с тру дом, нахожу минуточку для беседы с Вами. Расскажу вкратце про «Чародейку».

Оркестровых репетиций было очень мало; тем не менее, искусившись прошлогодним опытом, я действовал на них весьмаисправно. Отношением ко мне артистов и дирекции я был всевремя весьма доволен. Их исполнением тоже, за одним исключением. Павловская, которой была поручена главная роль ввоздаяние прежних заслуг ее, совершенно потеряла голос. Смутно сознавая это, она с первых же репетиций напирала на игру, н было видно, что при публичном исполнении пересол будет страшный. Нельзя достаточно расхвалить оркестр, хоры и особенно режиссёрскую часть. В первом действии, с самой первой репетиции, я был поражён искусством и тщательностью, с которой хоровые массы были обучены в сценическом отношении. И[пполит] Васильевич появился лишь к генеральной репетиции. На этой репетиции тенор Васильев по нездоровью пел в четверть голоса и вовсе не играл. И[пполит] В[асильевич] был в отчаянии, но зато вполне остался доволен другими, особенно Мельниковым и Стравинским. Даже игра Павловской ему очень понравилась.

В день спектакля я очень волновался, чего и следовало ожидать. При появлении в оркестре был встречен дружным хлопаньем. Первое действие прошло не совсем благополучно. Павловская вздумала переменять повязку и опоздала в одной сцене выходом до того, что произошло смятение, недоумение и, наконец, я должен был остановить оркестр. К счастью, ей подсказал Корякин ноты и слова, на которых остановились, и все пришло в порядок. После 1-го действия артисты подносили мне серебряный венок. Второе действие прошло очень хорошо; в третьем Павловская пере играла и пела очень некрасиво, и: впечатление было холодное. В 4-ом многие нумера понравились, и буря с превосходной игрой Мельникова произвела сильное впечатление. Второе представление сошло глаже и чище, но холоднее, за исключением конца. Третье должно было состояться вчера, но по болезни Сионицкой (которая гораздо лучше Павловской поёт партию Кумы) отложено.

В общем, скажу Вам, добрая Юлия Петровна, что «Чародейка» мало нравится, и вина в том как на мне, так и, главным образом, на Ип[полите] Вас[ильевиче]. Он отлично знает сцену, но к оперным требованиям ещё мало приладился. У него слишком много слов, слишком преобладает разговор над лиризмом. Как я ни сокращал его текст, какие я ни принуждён был сделать купюры, — но, в общем, все сцены вышли растянуты. Но во многом и я виноват. Я нисколько не прихожу в отчаяние и думаю, что это опера, к которой нужно привыкнуть; впоследствии она утвердится в репертуаре, когда публика прислушается. (Не сообщайте И[пполиту] Вас[ильевичу] моего мнения о причине недостаточного успеха; я этого, кроме Вас, не сказал никому и не хочу огорчать его.)

Остаюсь здесь ещё неделю и, по причине болезни Направника, буду дирижировать ещё 2 раза. Затем еду в Москву на 10 дней; 15-го еду в Тифлис. Оттуда в начале декабря, через Москву и Петербург, в Берлин, Гамбург, Прагу, Вену, Лейпциг, Дрезден и, наконец, Париж, где останусь до весны. Буду держать Вас aux courants моих faits et aestes. Повесть жду с большим нетерпением. Потрудитесь адресовать её в Москву, Юргенсону (Неглинный проезд, 10).

Простите, что пишу так небрежно и торопливо.

Ваш П. Чайковский

Вашим всем поклон.