Letter 492

Tchaikovsky Research
Date 19/31 August 1876
Addressed to Modest Tchaikovsky
Where written Verbovka
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1464)
Publication П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 252–253
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 66 (abridged)
П. И. Чайковский. Забытое и новое (1995), p. 121 (extract)

Text

Russian text
(original)
Вербовка
19/31 авг[уста] 1876

Модя! Я удивлён, что до сих пор не имею о тебе известий. Неблагодарный! Не я ли тебе писал из Байрейта, из Вены, пишу теперь отсюда! Главное, что мне смертельно хочется знать, как кончилось ваше Палавасское пленение? Теперь, когда ты уж оттуда уехал, я могу тебе сказать откровенно, что гаже и омерзительнее этого места, я ничего не знаю. Виши в сравнении с Палавасом — рай! Я бы мог простить этой отвратительной деревушке и палящий зной, и отсутствие растительности, и общий тоскливый вид её, — но чего я никогда ей не прошу, это что она заставила нас всех, начиная с Фофы срать неустанно от зари и до зари. Живя там, чтоб не обескуражить тебя, я притворялся, что доволен Палавасом. Теперь я свободно могу предаться моей ненависти! О, мерзкая пустыня! О, говняная мерзость запустения! Ещё если б Коля все время был здоров, все бы можно позабыть, но ведь и он, голубчик «3 слабит», по его выражению! Модя, полуцей этому божественному мальчику ручку, ножку, но особенно чудные милые глазки! Ты не знаешь, до чего я его обожаю. Нет минуты, чтоб я не думал о нем!

Вот уже неделя, что я в Вербовке. Полагаю, нет нужды подробно расписывать здешние прелести. Достаточно сказать, что я нахожусь среди самых -милых сердцу людей, за исключением ещё тебя, и что Вербовка сама по себе, как местность мне очень по сердцу. Толя здесь тоже. Мы очень, очень хорошо проводим время. Вчера приехал Ипполит: длинный, толстый, тонкоголосый, сантиментальный, — но очень ласковый и не лишённый комизма в своих рассказах. Папашу я нашёл очень похудевшими состарившимся. Сему немало способствует состояние Лизав[еты] Мих[айловны], которая опять больна. Саша меня немножко беспокоит. Она слишком усердно увлеклась лечением крестьян: с утра до вечера она с ними возится. Сейчас мы весьма были все обрадованы, что один из её больных, у которого было мизерере и которого Штраус приговорил вчера к смерти, [...]. Это значит, что он спасён! Когда она возвратилась с этим известием, мы от радости начали все плясать! Это все прекрасно, но Саша вечно озабочена, худа и бледна. Я переживаю теперь очень критическую минуту жизни. При случае напишу тебе об этом поподробнее, а покамест скажу одно: я решился жениться. Это неизбежно. Я должен это сделать, и не только для себя, но и для тебя, и для Толи, и для Саши, и для всех, кого люблю. Для тебя в особенности! Но и тебе, Модя, нужно хорошенько подумать об этом. Бугроманство и педагогия не могу вместе ужиться. Впрочем, обо всем этом я тебе напишу из Москвы.

Твой П. Чайковский

Кланяйся Фофе.