Letter 2948

Date	6/18 May–11/23 May 1886
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Adriatic Sea–Marseilles
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, Nos. 1808–1809)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 109 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 355–357 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 340–342 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 351–352 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

6 мая 1886 Архипелаг Провёл сутки в Константинополе. Босфор не то что превзошёл мои ожидания, но как-то удивил меня полнейшим несходством с моим представлением о нем. Насилу нашёл комнату, и то не в гостинице, а меблированную и очень грязную, с клопами. В день приезда ничего не осматривал, а только гулял по городу, т. е. по Пере. Весь следующий день до 5 часов посвятил осмотру, наняв для этой цели комиссионера. Больше всего меня поразила св. София и собаки. Последние внушали мне неизъяснимое отвращение до того, что я охладел теперь ко всему собачьему роду. Вообще же Константинополь внутри интересен, но несимпатичен. В 5 часов был снова на пароходе. Появились новые пассажиры, но моя каютка осталась за мной. Я ужасно был рад в ней очутиться. Вечером море (которое немножко бушевало) при полной луне и пустынности палубы было до того поэтично, что я давал себе внутренно обещание каждый год ездить куда-нибудь пароходом. Сегодня (6-го мая) море разбушевалось порядком. Многие больны. Я совершенно здоров, но была одна минута днём, когда мне казалось, что я сейчас заболею. Превосходно обедал. Попеременно я то восхищаюсь красотою бушующего (впрочем, не очень сильно) моря, то немножко падаю духом, но очень не надолго. По лицам капитана и привычных пассажиров вижу, что такое бушеванье — сущие пустяки! Алёша тоже совершенно здоров. Я перезнакомился со всеми пассажирами, но особенно сдружился с одним турецким офицером. Капитана, очень красивого и бравого человека лет сорока, слегка побаиваюсь и смертельно трушу, когда он заговаривает со мной tête-à-tête, перестаю быть Петей и начинаю молоть какую-то чепуху. 7 мая Ночью мы проходили вблизи эскадры, блокирующей Пирей. Некоторые корабли были освещены электричеством. Две миноноски долго следили за нами. К утру ветер совершенно утих, и весь день волнения не было. В 11 ч[асов] утра проходили буквально в нескольких шагах около обрывистого мыса св. Ангела. Посреди скалы выстроена хорошенькая келейка, в которой живёт пустынник, по свисту парохода выходящий с флагом и благословляющий путников. Во время нашего прохода он работал в огороде. Очень приятный день. Заход солнца удивительно красивый. 8 мая Сегодня море буквально как зеркало. До сих пор счастье мне удивительно благоприятствует, и ничего более приятного нельзя себе вообразить, как это путешествие. Разумеется, бывают и скучные минуты, а главное, что все стараются со мной говорить о музыке. Особенно надоедает один англичанин, беспрестанно спрашивающий, люблю ли я тот или другой романс Тости, Денца и т. д. Есть также доктор француз живущий в Трапезунде и изобрётший новое фортепьяно, в котором диэзы, бемоли, а также двойные диэзы и бемоли имеют каждый свою клавишу. Этот не перестаёт говорить о своём диком изобретении и заставляет читать целые трактаты, написанные им по этому поводу. Мы плывём теперь, имея уже в виду Сицилию и каблук итальянского сапога. Этна слегка дымит, а влево от неё виден громадный столб дыма и пламени, интригующий всех пассажиров. Капитан решительно не понимает, что это такое, и как будто беспокоится. Вследствие этого и я немножко трушу. 9 мая Дым и пламя, виденные вчера, оказались громадным извержением нового кратера где-то у подошвы Этны. По мере того как мы приближались, зрелище становилось все величественнее и страшнее. Я не спал всю ночь, ибо около 2 часов Алёша разбудил, чтобы видеть вблизи извержение, а в 5, едва я заснул, капитан послал будить меня, чтобы видеть восход солнца, Мессину и Этну с другой стороны. Капитан предполагает большую и страшную катастрофу где-нибудь около Катании. Стромболи, около коего мы проходили, тоже в извержении. В Марселе узнаем в чем дело, ещё двое суток плавания. Сегодня море опять совершенно покойно. Более удачного, приятного и интересного плавания я никогда я вообразить себе не мог. До того свыкся со всей этой пароходной обстановкой, что кажется, как будто всегда так было. Перестал бояться капитана. Очень милый человек. '10 мая Весьма интересно было проходить сегодня через так называемые Bouches de S[aint] Bonfiace, т. е. пролив между Корсикой и Сардинией. Сардиния напомнила мне виденный в какой-то книге Flammarion лунный пейзаж. Это нагромождение и непрерывное последование самых причудливых скалистых узоров; растительности никакой. Корсика величествен на и живописна. Самый пролив возможен только в хорошую погоду, ибо имеет много подводных скал. Об одну из них разбился в 1856 г[оду] французский корабль «La Lemillant», и место это обозначено башенкой, а на корсиканском берегу стоит часовня в память погибших. Затем вышли в открытое море. Была чудная звёздная ночь. 11 мая Последний день пребывания на пароходе. Приготовлялись к приезду. Вечером Приехали. Марсель очень красивый город. Гостиница великолепная. Крепко обнимаю и целую. П. Чайковский

6 May 1886 Archipelago We spent a day and night in Constantinople. The Bosphorus not only exceeded my expectations, but rather surprised me by how completely different it was from my preconception. I struggled to find a room, and not one in a hotel, but furnished and very dirty, with lice. On the day of my arrival, I didn't inspect anything, but merely strolled around the city, i.e. around Pera. I devoted the whole of the following day, until 5 o'clock, to sight-seeing, hiring a commission agent for this purpose. Most of all I was struck by St. Sofia's and the dogs. The latter instilled me with inexplicable revulsion, to the point that I've now lost interest in the entire canine race. Generally, Constantinopole is intrinsically interesting, but unsympathetic. At 5 o'clock I was back on the ship. New passengers appeared, but I kept my cabin. I was awfully glad to be back in it. In the evening, the sea (which was raging a little) with the full moon and the deserted deck was so poetic, that I promised myself to go somewhere by ship every year. Today (6th May) the sea has a decent swell. Many are sea-sick. I am completely well, but there was one moment during the day when I thought I was going to be ill. I dined excellently. I'm vacillating between admiring the beauty of the raging (albeit not very strongly) sea, and then losing heart a little, but not for long. From the faces of the captain and the seasoned passengers I see that this raging is a mere trifle! Alyosha is also completely well. I've become acquainted with all the passengers, but particularly friendly with one Turkish officer. The captain, a very handsome and brave fellow of about forty, is a little intimidating — I'm mortified when he talks to me tête-à-tête, and I cease to be Petya and start gibbering some nonsense. 7 May At night we passed close to the squadron blockading Piraeus. Some vessels were illuminated by electricity. Two destroyers followed us for ages. By the morning the wind had completely died down, and there were no waves all day. At 11 o'clock in the morning we passed literally a few steps from the steep Cape of St. Angelo. In the middle of the rock a cell has been carefully constructed, occupied by a hermit, who, when the ship whistles, emerge with a flag and blesses the travellers. When we passed by he was working in the garden plot. A most pleasant day. The sunset was astonishingly beautiful. 8 May Today the sea is literally like a mirror. So far, fortune has been astonishingly favourable to me, and I cannot imagine anything more pleasant than this journey. Of course, there are also tedious moments, but the main thing is that everyone attempts to talk to me about music. One Englishman is a particular nuisance, constantly asking whether I like this or that romance by Tosti, Denza, etc. There is also a French doctor living in Trebizond who has invented a new piano in which sharps, flats and double sharps and double flats, each have their own key. This fellow never stops talking about his wild invention, and makes you read whole treatises he's written on this subject. We are sailing now in view of Sicily and the heel of the Italian boot. Etna is smoking slightly, and to the left of it an enormous column of smoke and flame is visible, intriguing all the passengers. The captain has absolutely no idea what this is, and seems to be worried. As a result of this, I'm rather nervous. 9 May The smoke and flames seen yesterday turned out to be a huge eruption of a new crater, somewhere near the base of Etna. As we drew nearer, the sight became more majestic and terrifying. I didn't sleep the whole night, because around 2 o'clock, Alyosha woke me to see the eruption at close quarters, and at 5, as soon as I dozed off, the captain sent someone to wake me up to see the sunrise, Messina and Etna from the other side. The captain supposes there has been a big and terrible disaster somewhere near Catania. Stromboli, which we passed by, is also erupting. We'll learn what's going on in Marseilles, after two more days of sailing. Today the sea is completely calm again. A more successful, pleasant and interesting voyage, I could never have imagined. I have become so used to the environment of the ship that it's almost as if I've always been here. I've ceased to be afraid of the captain. He's a very nice fellow. '10 May It was extremely interesting today to pass through the so-called Bouches de Saint Bonfiace, i.e. the strait between Corsica and Sardinia. Sardinia reminded me of a lunar landscape seen in that book, Flammarion. This is an accumulation and unbroken succession of the most bizarre rocky formations; no vegetation whatsoever. Corsica is majestic and picturesque. The strait itself is only possible in fine weather, because it has many underwater rocks. The French vessel "La Lemillant" crashed against one of them in 1856, and this place is marked by a turret, while on the Corsican coast there is a chapel in memory of the victims. Then we went out onto the open sea. It was a wonderful starry night. 11 May Our last day on board the ship. We're preparing for our arrival. Evening We've arrived. Marseilles is a very beautiful city. The hotel is magnificent. I kiss and hug you tightly. P. Tchaikovsky