Letter 2948

Date	6/18 May–11/23 May 1886
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Adriatic Sea–Marseilles
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, Nos. 1808–1809)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 109 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 355–357 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 340–342 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 351–352 (English translation)

Text

Russian text (original)

6 мая 1886 Архипелаг Провёл сутки в Константинополе. Босфор не то что превзошёл мои ожидания, но как-то удивил меня полнейшим несходством с моим представлением о нем. Насилу нашёл комнату, и то не в гостинице, а меблированную и очень грязную, с клопами. В день приезда ничего не осматривал, а только гулял по городу, т. е. по Пере. Весь следующий день до 5 часов посвятил осмотру, наняв для этой цели комиссионера. Больше всего меня поразила св. София и собаки. Последние внушали мне неизъяснимое отвращение до того, что я охладел теперь ко всему собачьему роду. Вообще же. Константинополь внутри интересен, но несимпатичен. В 5 часов был снова на пароходе. Появились новые пассажиры, но моя каютка осталась за мной. Я ужасно был рад в ней очутиться. Вечером море (которое немножко бушевало) при полной луне и пустынности палубы было до того поэтично, что я давал себе внутренно обещание каждый год ездить куда-нибудь пароходом. Сегодня (6-го мая) море разбушевалось порядком. Многие больны. Я совершенно здоров, но была одна минута днём, когда мне казалось, что я сейчас заболею. Превосходно обедал. Попеременно я то восхищаюсь красотою бушующего (впрочем, не очень сильно) моря, то немножко падаю духом, но очень не надолго. По лицам капитана и привычных пассажиров вижу, что такое бушеванье — сущие пустяки! Алёша тоже совершенно здоров. Я перезнакомился со всеми пассажирами, но особенно сдружился с одним турецким офицером. Капитана, очень красивого и бравого человека лет сорока, слегка побаиваюсь и смертельно трушу, когда он заговаривает со мной tête-à-tête, перестаю быть Петей и начинаю молоть какую-то чепуху. 7 мая Ночью мы проходили вблизи эскадры, блокирующей Пирей. Некоторые корабли были освещены электричеством. Две миноноски долго следили за нами. К утру ветер совершенно утих, и весь день волнения не было. В 11 ч[асов] утра проходили буквально в нескольких шагах около обрывистого мыса св. Ангела. Посреди скалы выстроена хорошенькая келейка, в которой живёт пустынник, по свисту парохода выходящий с флагом и благословляющий путников. Во время нашего прохода он работал в огороде. Очень приятный день. Заход солнца удивительно красивый. 8 мая Сегодня море бу1шально как зеркало. До сих пор счастье мне удивительно благоприятствует, и ничего более приятного нельзя себе вообразить, как это путешествие. Разумеется, бывают и скучные минуты, а главное, что все стараются со мной говорить о музыке. Особенно надоедает один англичанин, беспрестанно спрашивающий, люблю ли я тот или другой романс Тости, Денца и т. д. Есть также доктор француз живущий в Трапезунде и изобрётший новое фортепьяно, в котором диэзы, бемоли, а также двойные диэзы и бемоли имеют каждый свою клавишу. Этот не перестаёт говорить о своём диком изобретении и заставляет читать целые трактаты, написанные им по этому поводу. Мы плывём теперь, имея уже в виду Сицилию и каблук итальянского сапога. Этна слегка дымит, а влево от неё виден громадный столб дыма и пламени, интригующий всех пассажиров. Капитан решительно не понимает, что это такое, и как будто беспокоится. Вследствие этого и я немножко трушу. 9 мая Дым и пламя, виденные вчера, оказались громадным извержением нового кратера где-то у подошвы Этны. По мере того как мы приближались, зрелище становилось все величественнее и страшнее. Я не спал всю ночь, ибо около 2 часов Алёша разбудил, чтобы видеть вблизи извержение, а в 5, едва я заснул, капитан послал будить меня, чтобы видеть восход солнца, Мессину и Этну с другой стороны. Капитан предполагает большую и страшную катастрофу где-нибудь около Катании. Стромболи, около коего мы проходили, тоже в извержении. В Марселе узнаем в чем дело. ещё двое суток плавания. Сегодня море опять совершенно покойно. Более удачного, приятного и интересного плавания я никогда я вообразить себе не мог. До того свыкся со всей этой пароходной обстановкой, что кажется, как будто всегда так было. Перестал бояться капитана. Очень милый человек. '10 мая Весьма интересно было проходить сегодня через так называемые Bouches de S[aint] Bonfiace, т. е. пролив между Корсикой и Сардинией. Сардиния напомнила мне виденный в какой-то книге Flammarion лунный пейзаж. Это нагромождение и непрерывное последование самых причудливых скалистых узоров; растительности никакой. Корсика величествен на и живописна. Самый пролив возможен только в хорошую погоду, ибо имеет много подводных скал. 06 одну из них разбился в 1856 г[оду] французский корабль «La Lemillant», и место это обозначено башенкой, а на корсиканском берегу стоит часовня в память погибших. Затем вышли в открытое море. Была чудная звёздная ночь. 11 мая Последний день пребывания на пароходе. Приготовлялись к приезду. Вечером Приехали. Марсель очень красивый город. Гостиница великолепная. Крепко обнимаю и целую. П. Чайковский