Letter 2351

Date	24 September/6 October–25 September/7 October 1883
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Verbovka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1379)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 239–240

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Вербовка 24 сент[ября] Ну-с, что Вам сказать хорошего, Толя-миля! Но 1-х, скажу, что, наконец, выпал хороший дождь! Это происшествие первостепенной важности, так как ещё продлись засуха несколько времени — и хлеба нельзя бы посеять. Зато какая радость теперь смотреть на поля; и господа и крестьяне вот уже 2 дня деятельно занимаются посевом, все повеселели, и я вчуже радуюсь. Как бы хотелось иметь самому кусочек земли и вместо писания опер жить в зависимости природы, а не театральных дирекций. Не могу без волнения и страха думать о предстоящих мне тяжёлых днях в Москве и Петербурге. Особенно Петербург меня страшит. Здесь Коля Мекк. Третьего дня было обручение не без торжественности и с большим обедом, на коем и все каменские присутствовали. Теперь уже не столько Коля кажется влюблённым в Анну, сколько она в него; по крайней мере, у неё постоянный блеск глаз, красные щеки и вообще выражения полнейшего счастия более кидаются в глаза, чем относительно спокойная влюблённость его. Но вообще это премилая парочка. На днях он уезжает на службу-по Николаевской жел[езной] дор[оге], а позднее Анна поедет на всю зиму в Петербург, а свадьба предполагается в апреле. Он подарил Анне великолепные дорогие серёжки, изумрудные с бриллиантами. Таня теперь уже должна быть в Париже. У меня сжалось сердце, когда она со мной прощалась. Какая-то она жалкая стала, а главное такой отрезанный ломоть от семьи, — что точно чужая, и все легко воздохнули, когда отделались от такой тяжёлой гостьи. Даже родители как ни любят её, а и они не могут скрыть, что им легче и вольготнее, когда она далеко. Она уехала в сопровождении Лизаветы Мих[айловны] и Керна??? Казалось бы, что не годилось бы ей давать в провожатые человека, который в неё влюблён, но за которого не хотят её выдать, — да ведь для Тани закон не писан. Зовут ужинать, завтра допишу. 25 сент[ября] Вчера погода была божественная, сегодня холодный резкий ветер, отравивший удовольствие прогулки. Занимаюсь я очень усердно, часов по 6 в день, но сюита туго подвигается, вообще я стал работать не так легко и быстро, как прежде. Старость даёт себя знать. Думал, как на прошлой неделе, именно сегодня (воскресенье) получить от тебя письмо, но ошибся, — пока ничего нет. Очень любопытно узнать, как ваше житье бытье? Пожалуйста, пиши мне подробно о Танюше: начала ли говорить «папа» и «мама», вообще развивается ли, есть ли перемена с тех пор, как я уехал, показался ли зубок? Какова кормилица? Вася написал Алексею прелестное письмо, — способный мальчик, позаботься, чтобы он читал. Каково моя голубушка Паня-мила поживает? Крепко целую ручки Пани-мили и тебя обнимаю. Твой, П. Чайковский

Verbovka 24 September Well now, what am I to say to you, Tolya-dear? Firstly, I shall say that finally we had some decent rainfall. This is an event of the utmost importance, since the drought had been dragging on for some time, and it would have been impossible to sow the grain. But what a joy it is now to look at the fields; both the gentlemen and the peasants have been busy sowing for two days now, everyone has cheered up, and I am vicariously gladdened. How I should like to have a plot of land myself and, instead of writing operas, live at the mercy of nature, rather than the theatrical directorate. I cannot think about the difficult days ahead of me in Moscow and Petersburg without worry and trepidation. Petersburg in particular frightens me. Kolya Meck is here. The betrothal happened two days ago, not without formalities and a large dinner, attended by everyone from Kamenka. Now it is not so much Kolya who seems to be besotted with Anna, as she with him; at least, the constant sparkle in her eyes, her rosy cheeks and general expressions of complete happiness are more striking than his relatively serene infatuation. But in general they make a very nice couple. In a few days he's leaving to work on the Nikolayevskaya railway, and later Anna will go to Petersburg for the whole winter, with the wedding supposedly in April. He gave Anna some magnificent expensive earrings, emerald with diamonds. Tanya ought to be in Paris by now. My heart sank when she said goodbye to me. She is now somehow pitiable, and above all, such an estranged element of the family, that she was like an outsider, and everyone breathed a sigh of relief to have rid themselves of such a burdensome guest. Even her parents, no matter how much they love her, cannot hide the fact that they feel better and more at ease when she is far away. She left accompanied by Lizaveta Mikhaylovna and Kern!!! It would seem inappropriate for her to have as an escort a man who is in love with her, but to whom they do not want to marry her — but for Tanya the law is not written. They're calling me for supper, I'll write more tomorrow. 25 September Yesterday the weather was divine, today there is a cold, sharp wind to spoil the pleasure of my walk. I'm working very diligently, 6 hours a day, but the suite is progressing sluggishly; generally now, I do not work as easily and quickly as before. Age is making itself known. I thought that, like last week, I would have a letter from you today (Sunday), but I was mistaken — there is nothing yet. I'm very curious to learn how your life is going? Please, write to me in detail about Tanyusha; has she started saying "papa" and "mama", is she developing in general, have there been any changes since I left, have any teeth appeared? What is the wet nurse like? Vasya wrote Aleksey a delightful letter — he's a capable boy, see to it that he reads. How is my golubushka Panya-dear doing? I kiss Panya-dear's hands hard, and hug you. Yours, P. Tchaikovsky