Letter 2957

Date	25 May/6 June 1886
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1812)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 357–358 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 351–352 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 354–355 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Париж 25 мая 1886 Модичка! С тех пор как я тебе писал, моя жизнь здесь значительно изменилась. Превозмогши крайнее нежелание и невероятно мучительное чувство тоски, — я решился пойти к M[onsieu]r Mackar'у, и с тех пор у меня уже начались визиты, обеды, посещения в компании ресторанов и театров и т. д. Впрочем, надо отдать справедливость Mackar'у. Зная мою ненависть к знакомствам, он очень осторожно и понемножку забирает меня в свою власть. Все самое страшное, т. е. визиты к тузам, ещё впереди. А покамест бывают и приятные минуты. Напр[имер], на днях Брандуков уговорил меня пойти смотреть в «Bouffes» оперетку «Josèphine vendue par ses soeurs». Я очень туго поддался на это, но оказалось, что забавнее и милее театрального представления я уже давно не видал. Завтра с целой компанией отправляюсь в «Patrie» Sardou. Сегодня был на курсах в Longchamps и видел бег на Grand Prix. В общем это невыносимо скучное зрелище и толкотня самая невозможно-противная. Только и интересен самый последний момент, когда решается вопрос, кто первый прискачет. На сей раз выиграла английская лошадь, обогнавшая французскую в самый последний миг. Дождь, который уже целые сутки идёт безостановочно, во все время скачек лил как из ведра. Я вернулся весь в грязи. Вчера у меня завтракал Жорж с M[ada]me Auclair. Прелестный, симпатичный, красивый ребёнок, — но, боже мой, как трудно нам с ним будет в дороге. Ни секунды он не сидит на месте; более суетливо-нервного создания я ещё не видел. Родительская кровь сказывается в нем очень сильно. Сердиться на него невозможно, ибо он так добр, ласков и мил, что сердце тает. M[ada]me Auclair страшно избаловала его, и О[льге] С[ергеевне] придётся совершенно перевоспитывать его. Болтает он очаровательно, но особенно меня восхищает его пение, напр[имер], «Марсельезы», во весь голос. Вчера слышал одно отделение концерта Славянского в «Трокадеро». Некоторые вещи исполняются недурно, и не стыдно слушать. Но зато, когда под названием «Sérénade Russe» весь его хор начал петь «Тигренка», — я убежал. Читаю теперь большое исследование Melchior de Vogue «Le roman russe». Постарайся достать эту превосходную книгу. Как он умён! Какое дивное определение Zola и Zola'изма я нашёл у него. Как я завидую этому письму,— оно попадёт в Гранкино. Мне ужасно хотелось бы в Гранкино. Целую, обнимаю. П. Чайковский Алёшу я отправил в Россию. Он теперь уж, вероятно, в Майданове.

Paris 25 May 1886 Modichka! Since I wrote to you, my life here has changed significantly. Having overcome extreme reluctance and an incredibly painful feeling of homesickness, I decided to go to Monsieur Mackar, and since then I've already begun to have visits, dinners, receptions in company at restaurants and theatres, etc. However, I must be fair to Mackar. Knowing my loathing for acquaintances, he's very cautiously and gradually bringing me under his wing. All the worst terrors, i.e. visits to bigwigs, are still to come. Meanwhile, there are pleasant moments. For example, the other day Brandukov persuaded me to go to see an operetta at the "Bouffes" — "Josèphine vendue par ses soeurs". I gave into this very reluctantly, but it turned out that I hadn't seen a funnier and sweeter theatrical performance for ages. Tomorrow I'm going with the whole company to Sardou's "Patrie". Today I went to the course at Longchamps and saw the Grand Prix race. In general this is an unbearably tedious spectacle, and the crush is impossibly disgusting. The only interesting thing is the very last moment, when the question of who will gallop in first is decided. This time the English horse won, overtaking the French one at the very last moment. The rain, which had been falling non-stop for the whole day, poured down in buckets throughout the race. I came back covered in mud. Yesterday I had lunch with Georges and Madame Auclair. He's a delightful, sympathetic and beautiful child — but, my God, how difficult the journey will be for us. He doesn't sit still for a second; I've never seen a more fussy and nervous creature. His parental blood is a strong influence upon him. It's impossible to be angry with him, because he is so kind, affectionate and sweet that your heart melts. Madame Auclair has spoiled him terribly, and Olga Sergeyevna will have to thoroughly re-educate him. He chatters charmingly, but I particularly admire his singing, for example, the "Marseillaise" at the top of his voice. Yesterday I heard some of Slavyansky's concert at the "Trocadero". Some things weren't performed badly, and there's no shame in listening to him. But when, under the title "Sérénade Russe", his whole choir began to sing "Tiger Cub" — I fled. I'm now reading Melchior de Vogue's great study "Le roman russe". You should try to find this excellent book. How insightful it is! I found such a marvellous definition of Zola and Zoliasm in it. How I envy this letter — it will end up in Grankino. How I'd awfully like to be in Grankino. Kisses and hugs. P. Tchaikovsky I sent Alyosha to Russia. He's probably in Maydanovo now.