Letter 4830: Difference between revisions
No edit summary |
m (1 revision imported) |
(No difference)
|
Latest revision as of 12:56, 12 July 2022
Date | 18/30 December 1892 |
---|---|
Addressed to | Nikolay Konradi |
Where written | Berlin |
Language | Russian |
Autograph Location | unknown |
Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 3 (1902), p. 584 (abridged) П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 286–287 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XVI-Б (1979), p. 209 |
Notes | Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve |
Text
Based on a handwritten copy in the Klin House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
Russian text (original) |
30/18 дек[абря 18]92 Базель Милый друг Количка!
Пишу тебе с целью излить душу, измученную самой бешеной тоской. Собственно, писать, т. е. рассказывать, нечего. Бессмысленно прожил 3 суток в Берлине, столь же бессмысленно провёл сутки в дороге и сегодня начинаю бессмысленно убивать время здесь. Нет, никогда я не воображал, до чего может дойти тоска одиночества на чужбине. Удивляюсь, что я ещё с ума не сошёл или не заболел какой-нибудь ужасной болезнью, но, видно, натура моя выносливая. Теперь скоро все это если не пройдёт, то смягчится, ибо послезавтра я буду в Montbeliard'e, где мне предстоит свиданье с старушкой-гувернанткой, которую когда-то я ужасно любил, а затем в Париже я уже не одинок, хотя и Montbeliard, и Париж, и Брюссель, и даже Одесса, все это меня мало утешает, а скорее беспокоит. У меня одна цель: поскорее дожить до свидания со всеми вами и потом жить у себя дома в Клину. Но пусть мои страдания за эти дни послужат мне уроком: никогда не ездить за границу одному. Зато только в подобные ужасные дни постигаешь во всей полноте любовь к близким. Господи, до чего я вас всех люблю! Но довольно плакаться. Хотелось бы поскорее узнать, что там у вас делается. Бог даст, во вторник (сегодня пятница) уже буду в Париже и там найду письма. Как несносно печален показался мне в этот раз Берлин, как противен Базель и эта пакостная зимняя мгла; ей-Богу, даже в Петербурге больше солнца, чем здесь. Боба, Володю, Саню, Коку, другого Володю, Гришу, Нару, Катю, Мальчика, Бульку, Григория-швейцара, Антонину Ивановну, ну, словом, всех, всех, всех душу в своих объятиях. П. Чайковский |