Letter 2779: Difference between revisions
No edit summary |
m (1 revision imported) |
(No difference)
|
Latest revision as of 14:41, 12 July 2022
Date | 27 September/9 October 1885 |
---|---|
Addressed to | Modest Tchaikovsky |
Where written | Maydanovo |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1781) |
Publication | П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 333 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 160–161 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 329 (English translation; abridged) |
Text
Russian text (original) |
27 сент[ября] 1885 г[ода] с[ело] Майданово Милый мой Модя!
Я уж так привык к новой обстановке, что кажется, будто век в ней живу. Продолжаю быть вполне довольным и счастливым. Все окружающее меня, по-видимому, тоже вполне довольно. Алексей сияет. Он, бедненький, так рад, что, наконец, у него есть уютная комната, где он может разложить свои вещи, до сих [пор] со дня отправления в солдаты лежавшие у него под спудом. Целые дни он убирается, приводит все в порядок, поёт песни и, одним словом, представляет собою тип счастливого человека. Ариша находится с ним в наилучших отношениях. Я кончил наконец «Манфреда» вполне и немедленно принялся за сочинение «Чародейки». Давал я тебе читать либретто 1-ое действие? Оно превосходно. Читаю много, играю тоже между прочим проиграл присланную мне Бесселем «Корделию» Соловьёва. Очень плохо. Смешно и сравнивать с «Гарольдом». Гостил у меня 2 дня Ларош. Он страдает бессонницей, страшно нервен, рассеян, но пароксизмами на него и весёлость находила. При нем явилась в Майданове очень чтимая святыня которую и ко мне приносили и служили у крыльца молебен с акафистом, после чего нужно было пролезать под «святыней», как того требует обычай. Ларош не знал, как при этом себя держать, и был ужасно комичен. А святыня эта есть деревянное древнее изваяние Николая-чудотворца, из Волокаламского монастыря. Здесь она очень чтится, и пребывание её в Майданове составляет эпоху. Погода не благоприятствует мне: или ливень, или жестокий ветер, только один день был хороший. Я положил себе оперу писать понемножку, только 2 часа утром. Хочу перестать утомлять себя и вообще пересаливать в композиторском усердии. Признаюсь, я бы очень хотел, чтобы ты перешёл в «Северный вестник»; в самом деле «Русская мысль» для тебя неудобна. Я бы на твоём месте не поцеремонился бы. Нежно обнимаю тебя, Боба и Николушку. До свиданья, голубчик! Твой П. Чайковский |