Letter 2779

Tchaikovsky Research
Date 27 September/9 October 1885
Addressed to Modest Tchaikovsky
Where written Maydanovo
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1781)
Publication П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 333
П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIII (1971), p. 160–161
Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 329 (English translation; abridged)

Text

Russian text
(original)
27 сент[ября] 1885 г[ода]
с[ело] Майданово

Милый мой Модя!

Я уж так привык к новой обстановке, что кажется, будто век в ней живу. Продолжаю быть вполне довольным и счастливым. Все окружающее меня, по-видимому, тоже вполне довольно. Алексей сияет. Он, бедненький, так рад, что, наконец, у него есть уютная комната, где он может разложить свои вещи, до сих [пор] со дня отправления в солдаты лежавшие у него под спудом. Целые дни он убирается, приводит все в порядок, поёт песни и, одним словом, представляет собою тип счастливого человека. Ариша находится с ним в наилучших отношениях.

Я кончил наконец «Манфреда» вполне и немедленно принялся за сочинение «Чародейки». Давал я тебе читать либретто 1-ое действие? Оно превосходно. Читаю много, играю тоже между прочим проиграл присланную мне Бесселем «Корделию» Соловьёва. Очень плохо. Смешно и сравнивать с «Гарольдом».

Гостил у меня 2 дня Ларош. Он страдает бессонницей, страшно нервен, рассеян, но пароксизмами на него и весёлость находила. При нем явилась в Майданове очень чтимая святыня которую и ко мне приносили и служили у крыльца молебен с акафистом, после чего нужно было пролезать под «святыней», как того требует обычай. Ларош не знал, как при этом себя держать, и был ужасно комичен. А святыня эта есть деревянное древнее изваяние Николая-чудотворца, из Волокаламского монастыря. Здесь она очень чтится, и пребывание её в Майданове составляет эпоху.

Погода не благоприятствует мне: или ливень, или жестокий ветер, только один день был хороший.

Я положил себе оперу писать понемножку, только 2 часа утром. Хочу перестать утомлять себя и вообще пересаливать в композиторском усердии.

Признаюсь, я бы очень хотел, чтобы ты перешёл в «Северный вестник»; в самом деле «Русская мысль» для тебя неудобна. Я бы на твоём месте не поцеремонился бы.

Нежно обнимаю тебя, Боба и Николушку. До свиданья, голубчик!

Твой П. Чайковский