|
|
| Line 1: |
Line 1: |
| {{letterhead | | {{letterhead |
| |Date=29 May/10 June–3/15 June 1882 | | |Date=7/19 October 1885 |
| |To=[[Nadezhda von Meck]] | | |To=[[Vasily Bessel]] |
| |Place=[[Kamenka]] | | |Place=[[Maydanovo]] |
| |Language=Russian | | |Language=Russian |
| |Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 788) | | |Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 13) |
| |Publication={{bib|1901/24|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 2}} (1901), p. 535–536 (abridged)<br/>{{bib|1936/25|П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк ; том 3}} (1936), p. 61–63<br/>{{bib|1966/43|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XI}} (1966), p. 135–137 | | |Publication={{bib|1971/89|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XIII}} (1971), p. 166 |
| }} | | }} |
| ==Text== | | ==Text and Translation== |
| {{Lettertext | | {{Lettertext |
| |Language=Russian | | |Language=Russian |
| |Translator= | | |Translator=Brett Langston |
| |Original text={{right|''29 мая''}} | | |Original text={{right|''7 окт[ября]''}} |
| Действительно, дорогой друг мой, одно из моих писем, то, в котором я сообщал Вам о выборе «Мазепы» для оперы, пропало. Вы спрашиваете меня, дорогая моя, почему я выбрал именно этот сюжет? Это произошло таким образом. Ещё год тому назад ''К. Ю. Давидов'' (директор Петерб[ургской] консерв[атории]) прислал мне либретто «''Мазепа''», переделанное Бурениным из поэмы Пушкина «''Полтава''». Мне оно тогда мало понравилось, и хотя я пытался кое какие сцены положить на музыку, — но дело как-то не клеилось, я оставался холоден к сюжету и, наконец, оставил и думать о нем. В течение года я много раз собирался отыскать другой сюжет для оперы, — но тщетно; а между тем, хотелось приняться именно за оперу, и вот в один прекрасный день и перечёл либретто, перечёл поэму Пушкина, был тронут некоторыми красивыми сценами и стихами и начал со сцены между Марией и Мазепой, которая без изменения перенесена из поэмы в либретто. Хотя я до сих пор ещё ни разу не испытал того глубокого авторского наслаждения, которое мне причинял, напр[имер], «''Евг[ений] Онегин''», — когда я писал его; хотя вообще сочинение подвигается тихо, и особенного влечения к своим действующим лицам я не имею, но пишу, потому что теперь уже начал, и притом сознаю, что кое-что мне всё-таки удалось. Относительно Карла XII должен разочаровать Вас, друг мой. Его у меня не будет, ибо к драме между Мазепой, Марией и Кочубеем он имеет только косвенное отношение.
| | {{centre|Милый друг<br/>Василий Васильевич!}} |
| | Лучше поздно, чем никогда. Извини, что я до сих пор ещё не поблагодарил за присылку твоих изданий, а также за высылку твоей музыкальной газеты. |
|
| |
|
| Бедный Модест переживает очень трудное время. Сегодня я получил от него отчаянное письмо. Дело в том, что, если помните, покойный Конради развёлся с женой, и она совершенно равнодушно перенесла разлуку с детьми своими. Теперь интерес заставляет, её желать получить в свои руки опекунство над детьми и дочку Веру взять к себе. Между тем, Конради оставил завещание, которым он устранил её, на случай своей смерти, от всякой власти над детьми и их имуществом. Но душеприказчики его, движимые какими-то темными побуждениями, вместо того, чтобы исполнить волю покойного, хлопочут, чтобы завещание ''не было утверждено'' и чтобы бывшая г[оспо]жа Конради была назначена опекуншей. Модест, живущий с детьми в деревне, должен защищать их от разных интриганов родственников, являющихся, чтобы насильно или хитростью увезти детей. Он исполняет свой долг, ибо, пока не решится, утверждено или не утверждено будет завещание, — семейный совет тотчас после смерти Конради положил, что ничего менять нельзя. Теперь же они так нагло хотят нарушить своё же собственное постановление, что Модесту даже пришлось обратиться к предводителю дворянства и просить его защиты. Разумеется, ему теперь пришлось также рассориться с большинством этих родственников, и вообще неприятностей и забот так много, что я боюсь, как бы бедный мой Модя не разболелся. Он и без того все недомогает.
| | Относительно партитуры «''Снегурочки''», т. е. уплаты за неё, мы поговорим при свидании в Петербурге, а за все остальное приношу тебе чувствительнейшую благодарность. |
|
| |
|
| Анатолий на пути к нам.
| | Кланяйся, пожалуйста, твоему брату ''Ивану Васильевичу''. |
| ----
| |
| {{right|''3 июня''}}
| |
| Я получил о Модесте новые сведения, приведшие меня в немалое уныние. Неприятностей все больше и больше, он совершенно одинок и, будучи болен, потерял голову и зовёт меня. Завтра еду туда. Мне кажется, что придётся сделать ему операцию, так как у него вследствие нарыва образовалась фистула, а этого запускать не следует. Что касается его положения, то боюсь, что как ни тяжело, как ни ужасно будет для него разлучиться с Колей, — но придётся решиться на эту крайность. Все это невыразимо смущает и беспокоит меня; я уехал бы сейчас же, если б брат Анатолий не приехал сюда только что из Парижа с женой. По-видимому, они счастливы и любят друг друга; жалко только, что она очень слабая и болезненная.
| |
|
| |
|
| Не знаю, сколько времени останусь с Модестом, но полагаю, что не менее недель двух, и потому прилагаю свой адрес: ''Полтавская губерния, Константиноградского уезда, ст[анция] Ново-Николаевка, оттуда в Гранкино, П. И. Ч.'' Двухнедельный срок я предполагаю на тот случай, что Модесту придётся, оправившись от болезни, оставить дом, в коем он живёт. Если же все кончится благополучно, т. е. духовное завещание, которым Модест назначен опекуном, будет утверждено и права его воспитанника на оставленное имение не будут от него отняты (чего, по-видимому, добивается г[оспо]жа Брюллова, мать Коли), — то, может быть, я останусь там гораздо дольше. Последнее было бы мне теперь очень кстати, так как, по стечению различных обстоятельств, мне здесь, в Каменке, этим летом буквально нет места. Сестра и зять так бесконечно добры ко мне, что, разумеется, никогда и не намекнут на то, чтобы я уступил своё помещение и перешёл в другое, — но я чувствую, что это необходимо. Дошло до того, что из-за меня они все теснятся, и Лев Васильевич даже не имеет угла, где бы ему можно было заняться. А мне, как нарочно, теперь нужен для работы простор, спокойствие и отдельность помещения. Очень может быть, что, отчаявшись найти этим летом в России деревенский уголок, где бы ничто мне не мешало отдаться работе, — я уеду куда-нибудь в Швейцарию. Увы! Без Алёши мне так неудобно и жутко жить в одиночестве на чужбине.
| | Искренно преданный тебе, |
| | {{right|П. Чайковский}} |
|
| |
|
| Будьте здоровы, дорогой, безгранично любимый друг мой!
| | |Translated text={{right|''7 October''}} |
| {{right|Ваш П. Чайковский}} | | {{centre|Dear friend<br/>[[Vasily Vasilyevich]]!}} |
| | Better late than never. I'm sorry that I still haven't thanked you for sending your editions, and also for sending your musical newspapers. |
|
| |
|
| |Translated text= | | Regarding the full score of "''[[The Snow Maiden]]''", i.e. payment for it, we shall discuss it when we meet in [[Petersburg]], and as for everything else I send you my most heartfelt thanks. |
| | |
| | Please, give my regards to your brother ''Ivan Vasilyevich''. |
| | |
| | Your sincerely devoted, |
| | {{right|P. Tchaikovsky}} |
| }} | | }} |
