Letter 4206 and Letter 1407: Difference between pages

Tchaikovsky Research
(Difference between pages)
No edit summary
 
No edit summary
 
Line 1: Line 1:
{{letterhead
{{letterhead
|Date=25 August/6 September 1890
|Date=15/27 January 1880
|To=[[Eduard Nápravník]]
|To=[[Anatoly Tchaikovsky]]
|Place=[[Kamenka]]
|Place=[[Rome]]
|Language=Russian
|Language=Russian
|Autograph={{locunknown}}
|Autograph=[[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}} (a{{sup|3}}, No. 1291)
|Publication={{bib|1902/25|Жизнь Петра Ильича Чайковского ; том 3}} (1902), p. 387 (abridged)<br/>{{bibx|1924/2|Чайковский. Воспоминания и письма}} (1924), p. 198–200 (abridged)<br/>{{bib|1959/20|Е. Ф. Направник. Автобиографические, творческие материалы, документы, письма}} (1959), p. 162<br/>{{bib|1977/40|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том XV-Б}} (1977), p. 250
|Publication={{bib|1965/80|П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений ; том IX}} (1965), p. 27–28
|Notes=Typed copy in [[Klin]] (Russia): {{RUS-KLč}}
}}
}}
==Text and Translation==
==Text and Translation==
Based on a typed copy in the [[Klin]] House-Museum Archive, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.
{{Lettertext
{{Lettertext
|Language=Russian
|Language=Russian
|Translator=Brett Langston
|Translator=Brett Langston
|Original text={{right|''Каменка''<br/>''25 августа 1890''}}
|Original text={{right|''Рим''<br/>27/15 янв[аря] 1880}}
{{centre|Дорогой друг Эдуард Францевич!}}
Милый мой Толя! Вот уж несколько дней, что нет от тебя письма; жду с нетерпением, —  хочется знать подробности о всем, что происходило. Впрочем, вероятно, твоё письмо придёт сегодня вечером.
Милейшее письмо Ваше получил и премного за него благодарен. Мне печально было читать, что Вы провели скверное лето. У нас под ''Москвой'' был просто рай небесный; такого лета я не запомню. Здесь тоже погода стоит удивительная; все лето я не видел ни единого дня дурной погоды.


Совет Ваш облегчить переложение «''Пиковой дамы''» я непременно приму к сведению и исполнению, — но изменения можно будет сделать только в третьем издании, так как второе уже печатается. Оно будет напечатано не в большом числе экземпляров, и, Бог даст, не позднее зимы можно будет напечатать ''третье'' издание с переделками.
Наш образ жизни слегка изменился вследствие приезда Кондратьева. Он поселился в нашем отеле тремя этажами ниже. Маньяк—больше чем когда-либо. Иногда бывает забавен, иногда капризен и скучен. Здоровье его лучше, но все ещё есть раны на ногах. С Голицыным и Масал[итиновым], вследствие приезда Кондратьева, видимся ещё чаще. Нужно, впрочем, им отдать справедливость: они нисколько не тягостны, не требовательны и очень любезны. Довольно часто к нам заходит Серёжа Ребиндер; он очень умный и очень симпатичный юноша. Но нет сомнения, что он не жилец на этом свете. Мне даже кажется, что очень недолго ему ещё придётся быть здоровым. Когда он говорит, то раздаётся зловещая хрипота весьма скверного свойства.


По приезде в Петербург я тотчас же приступлю к внимательному просмотру партитуры. Вообще я готов сделать все, что Вы захотите для облегчения ''корректурных'' проб, трудность и несносность которых для Вас и для оркестра отлично понимаю.
Толичка! Прости, что я тебя побеспокою, но вот в чём моя просьба. Женщина, носящая моё имя (поведением которой, мимоходом сказать, я очень доволен и которой за это я на праздники послал лишних 50 рублей), просила Петра Ив[ановича] напомнить тебе о пачпорте. Если можно, сделай это. Ещё одна просьба. Зайди как-нибудь к Бесселю и спроси его, почему он не посылает мне четырёхручное переложение 2-ой симфонии и почему не отвечает на моё письмо.


Мне очень, очень горестно было транспонировать ''brindisi'' для Фигнера, но делать нечего. Пунктировки некоторых низких тесситур я уже сделал, бывши у Фигнера. Надеюсь, что в сцене грозы ''инструментовка'' не будет заглушать певца, по крайней мере я об этом очень заботился. Если же я ошибся, то во время репетиций поубавлю, где нужно.
Я получил 3-го дня телеграмму от ''Colonn'a'', сообщающую мне, что моя 4 симфония имела в Париже успех, особенно ''Andante'' и ''Scherzo''.


Приблизительно недели через две я буду уже в ''Тифлисе''. Оттуда, побеседовавши с братом и самим Сашей, напишу Вам о нем обстоятельно. Будьте уверены, что я сделаю все возможное, чтобы Саша понял, как жестоко он поступает с отцом и матерью, оставляя их так долго без известий о себе, и как вообще он бы должен был жить и действовать для своего и для Вашего блага. Постараюсь дружески повлиять на него по мере сил и умения. Человек ведь он в сущности хороший, но какой-то странный и, что называется, ''без Царя в голове'', хотя голова эта Богом и природой не обижена.
Это меня очень радует, но как жаль, что я не мог её услышать. Когда-то ещё явится подобный случай.


Мне очень грустно было узнать, что милая '' Ольга Эдуардовна'' не вполне здорова. Передайте ей, голубчик, мой сердечный привет.
Обнимаю тебя.
{{right|Твой П Чайковский}}
Володю обнимаю.


Весьма интересно и приятно будет познакомиться с Вашими новыми сочинениями. Нужно будет попросить Альбрехта, чтобы он устроил исполнение Вашей сонаты и моего секстета в один и тот же вечер.
|Translated text={{right|''[[Rome]]''<br/>27/15 January 1880}}
My dear [[Tolya]]! It's been a few days now since I had a letter from you. I'm looking forward to it — I want to know the details of everything that happened. Anyway, your letter will probably come this evening.


Я хочу быть в Петербурге около 1-го ноября, но если Вы пожелаете, чтобы я приехал раньше, то я, конечно, приеду.
Our way of life has changed slightly as a result of [[Kondratyev]]'s arrival. He's settled into our hotel three floors down. He's more maniacal than ever. Sometimes he'll be amusing, sometimes capricious and tedious. His health is better, but he still has lesions on his legs. Now that [[Kondratyev]] is here, we see Golitysn and Masalitinov more often. Anyway, to be fair to them, they haven't been the least trouble, not demanding, and very courteous. Seryozha Rebinder comes to see us quite often; he's a very clever and most sympathetic young man. But there is no doubt that he isn't long for this world. I don't think that his health will last very long. Whenever he speaks, there's an ominous hoarseness in his voice.


До свидания, дорогой, милый друг мой.
[[Tolichka]]! I'm sorry to bother you, but I have a request. The woman who bears my name (whose behaviour, by the way, I'm very pleased with, and to whom I sent an extra 50 rubles for the holidays), asked [[Pyotr Ivanovich]] to remind you about the passport. Could you attend this, if possible. One further request. Could you go to [[Bessel]]'s at some point and ask him why he hasn't sent me the four-handed arrangement of the [[Symphony No. 2|2nd Symphony]] and why he hasn't answered my letter.


Вашим всем привет.
Two days ago I received a telegram from ''[[Colonne]]'' informing me that my [[Symphony No. 4|4th Symphony]] was a success in [[Paris]], especially the ''Andante'' and ''Scherzo''.  
{{right|Ваш П. Чайковский}}


|Translated text={{right|''[[Kamenka]]''<br/>''25 August 1890''}}
This made me very happy, but what a pity that I couldn't hear it. Perhaps I'll have another chance one day.
{{centre|Dear friend [[Eduard Frantsovich]]!}}
I have received your most kind letter, for which I am exceedingly grateful. I was saddened to read that you had an awful summer. It was simply paradise for us in ''[[Moscow]]''; I cannot recall a summer like it. Here too the weather is astonishing; I have not seen a single day of bad weatherall summer.  


I shall certainly take into account and carry out your advice to simplify the arrangement of "''[[The Queen of Spades]]''" — but the changes can only be made in a third edition, as the second has already been printed. It will not be printed in a large number of copies, and, God willing, by winter at the latest it will be possible to print a ''third'' edition with corrections.
I hug you.
 
On arriving in [[Petersburg]] I will immediately set about carefully reviewing the score. In general I am prepared to whatever you want to facilitating the ''proofreading'' trials, and I understand perfectly how difficult and insufferable these are for you and the orchestra.
 
It was very, very upsetting for me to transpose the ''brindisi'' for [[Figner]], but there was nothing to be done. I have already broken some low tessitura to suit [[Figner]]. I hope that in the storm scene the ''instrumentation'' will not drown out the singing, which I was very concerned about. If I am mistaken, then I will reduce it where necessary during rehearsals.
 
In approximately two weeks I shall already be in [[Tiflis]]. From there, after conversations with my brother and Sasha himself, I shall write to you about him in more detail. Be assured that I shall do everything possible so that Sasha understands how cruelly he is treating is father and mother, leaving them without news of him for so long, and how in general he must live and act for his own good and your good. I shall attempt to be a friendly influence on him to the best of my strength and ability. After all, he is essentially a good fellow, but somehow strange and, as they say, ''without a Tsar in his head'', although this head does not bear a grudge against God and nature.
 
I was very sad to learn that dear ''[[Olga Nápravník (mother)|Olga Eduardovna]]'' is not entirely well. Please, golubchik, convey my heartfelt greetings to her.
 
It will be pleasant and interesting to become acquainted with your new compositions. I shall have to ask [[Albrecht]] to arrange for your sonata and my sextet to be performed on the very same evening.
 
I want to be in [[Petersburg]] around 1st November, but if you want me to come earlier, then of course I will.
 
Until we meet, my good, dear friend.
 
Greetings to you all.
{{right|Yours P. Tchaikovsky}}
{{right|Yours P. Tchaikovsky}}
I hug Volodya.
}}
}}

Latest revision as of 18:28, 27 January 2024

Date 15/27 January 1880
Addressed to Anatoly Tchaikovsky
Where written Rome
Language Russian
Autograph Location Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1291)
Publication П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 27–28

Text and Translation

Russian text
(original) 		English translation
By Brett Langston
Рим
27/15 янв[аря] 1880

Милый мой Толя! Вот уж несколько дней, что нет от тебя письма; жду с нетерпением, — хочется знать подробности о всем, что происходило. Впрочем, вероятно, твоё письмо придёт сегодня вечером.

Наш образ жизни слегка изменился вследствие приезда Кондратьева. Он поселился в нашем отеле тремя этажами ниже. Маньяк—больше чем когда-либо. Иногда бывает забавен, иногда капризен и скучен. Здоровье его лучше, но все ещё есть раны на ногах. С Голицыным и Масал[итиновым], вследствие приезда Кондратьева, видимся ещё чаще. Нужно, впрочем, им отдать справедливость: они нисколько не тягостны, не требовательны и очень любезны. Довольно часто к нам заходит Серёжа Ребиндер; он очень умный и очень симпатичный юноша. Но нет сомнения, что он не жилец на этом свете. Мне даже кажется, что очень недолго ему ещё придётся быть здоровым. Когда он говорит, то раздаётся зловещая хрипота весьма скверного свойства.

Толичка! Прости, что я тебя побеспокою, но вот в чём моя просьба. Женщина, носящая моё имя (поведением которой, мимоходом сказать, я очень доволен и которой за это я на праздники послал лишних 50 рублей), просила Петра Ив[ановича] напомнить тебе о пачпорте. Если можно, сделай это. Ещё одна просьба. Зайди как-нибудь к Бесселю и спроси его, почему он не посылает мне четырёхручное переложение 2-ой симфонии и почему не отвечает на моё письмо.

Я получил 3-го дня телеграмму от Colonn'a, сообщающую мне, что моя 4 симфония имела в Париже успех, особенно Andante и Scherzo.

Это меня очень радует, но как жаль, что я не мог её услышать. Когда-то ещё явится подобный случай.

Обнимаю тебя.

Твой П Чайковский

Володю обнимаю.

Rome
27/15 January 1880

My dear Tolya! It's been a few days now since I had a letter from you. I'm looking forward to it — I want to know the details of everything that happened. Anyway, your letter will probably come this evening.

Our way of life has changed slightly as a result of Kondratyev's arrival. He's settled into our hotel three floors down. He's more maniacal than ever. Sometimes he'll be amusing, sometimes capricious and tedious. His health is better, but he still has lesions on his legs. Now that Kondratyev is here, we see Golitysn and Masalitinov more often. Anyway, to be fair to them, they haven't been the least trouble, not demanding, and very courteous. Seryozha Rebinder comes to see us quite often; he's a very clever and most sympathetic young man. But there is no doubt that he isn't long for this world. I don't think that his health will last very long. Whenever he speaks, there's an ominous hoarseness in his voice.

Tolichka! I'm sorry to bother you, but I have a request. The woman who bears my name (whose behaviour, by the way, I'm very pleased with, and to whom I sent an extra 50 rubles for the holidays), asked Pyotr Ivanovich to remind you about the passport. Could you attend this, if possible. One further request. Could you go to Bessel's at some point and ask him why he hasn't sent me the four-handed arrangement of the 2nd Symphony and why he hasn't answered my letter.

Two days ago I received a telegram from Colonne informing me that my 4th Symphony was a success in Paris, especially the Andante and Scherzo.

This made me very happy, but what a pity that I couldn't hear it. Perhaps I'll have another chance one day.

I hug you.

Yours P. Tchaikovsky

I hug Volodya.

Retrieved from ‘https://en.tchaikovsky-research.net/index.php?title=Letter_4206&oldid=65181’