Letter 3279: Difference between revisions
m (Text replacement - "все-таки" to "всё-таки") |
m (1 revision imported) |
(No difference)
|
Latest revision as of 14:25, 12 July 2022
Date | 27 June/9 July 1887 |
---|---|
Addressed to | Yuliya Shpazhinskaya |
Where written | Borzhom |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2087) |
Publication | Заря Востока (6 May 1940) П. И. Чайковский. С. И. Танеев. Письма (1951), p. 322 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XIV (1974), p. 138–139 |
Text
Russian text (original) |
27 июня [18]87 Боржом Многоуважаемая и добрейшая Юлия Петровна!
Вот уже 2 недели что я в Боржоме. Скажу Вам, что это одно из прелестнейших мест, когда-либо мной виденных. Тольков первую минуту мне показалось как-то жутко прожить в таком ущелье, под таким ограниченным горизонтом целые 2 месяца. Но это ощущение очень скоро прошло. Прогулки здесь одна другой лучше и разнообразнее; притом же все так хорошо устроено, везде удобные тропинки, тени сколько угодно, лесные ароматы делают из самого процесса дыхания настоящее наслаждение—словом, все здесь так хорошо, что я совершенно влюблён в Боржом. Очень боялся я здешних дачников, их назойливости и любопытства! Но, к счастию, я нашёл чудесный способ никого никогда не видеть и не встречать, кроме своих. Стоит только не ходить на музыку. Здесь 2 раза в день играет м узы к а. На музыку сходятся все, но этим и ограничивается стремление боржомских гостей к прогулке. Куда ни пойдёшь далее или в сторону от этого rendez-vous всех дачников—никого не встречаешь. А ходить есть где! Знаете ли, иногда, `ей-Богу, я проливаю слезы восторга от красот, на которые на всяком шагу наталкиваешься! Кроме этих красот, Боржом имеет ещё одну притягательную силу. Здесь имеются отличные по составу и по устройству минеральные воды. Один из источников очень близок к воде Виши, оказавшей мне в своё время большую пользу, и по совету здешнего доктора (он нашёл у меня катар желудка и расширение печени) я принялся за питье вод и за тёплые минеральные ванны с массажем. То и другое действует на меня, кажется, совсем Хорошо. Я говорю кажется, ибо есть одно обстоятельство, которое беспокоит меня. Не знаю почему, но по ночам я очень скверно и мало сплю, несмотря на огромные пешеходные прогулки, а по утрам чувствую такую слабость, что едва в состоянии дойти до источника. Потом это проходит, и среди дня я прекрасно себя чувствую. Оказалось, что без дела я жить не могу, и хотя чувствую, что было бы лучше предаваться полному dolce far niente, но я всё-таки начал одну давно задуманную работу, а именно инструментовку нескольких вещей моего кумира Моцарта, из которых составится Моцартовская сюита. Кроме того, делаю эскизы струнного секстета. Но довольно о себе. Как-то Вы поживаете, добрейшая Юлия Петровна! Приезжал ли Ип[полит] Вас[ильевич]? Как все обошлось у Вас? Весьма интересно будет узнать подробности. Надеюсь, что Вы и все Ваши здоровы. Мой больной друг Кондратьев все ещё жив. Его увезли за границу, в Ахен;—но надежды на выздоровление всё-таки нет. Здесь я живу в обществе двух братьев, жены и ребёнка одного из них. Люди эти весьма близки моему сердцу, и потому я переживаю очень приятные дни. Курс мой будет продолжаться ещё 4 недели, а что потом будет—ещё не знаю. Будьте здоровы. Усердно кланяюсь Вам, добрейшей Софье Михайловне и детям. Искренне любящий и преданный, П. Чайковский |