Letter 742

Date	26 January/7 February–28 January/9 February 1878
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	San Remo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1147)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 361–362 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 146–147 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 77–78 (abridged) Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 143 (English translation; abridged)
Notes	Original incorrectly dated

Text

Russian text (original)

Четверг. 27 янв[аря]/8 февр[аля] 1878 г[ода] Ничего особенного не происходило. Алёше гораздо лучше. Погода стоит великолепная. Море как зеркало, и всё-таки Сан-Ремо скучно. Я замечаю, что Модя начинает очень скучать и что хочется ему куда-нибудь отсюда. Я усиленно работаю над оперой и надеюсь, что дня через три, четыре все будет кончено. Пятница. 28 я[нваря]/9 ф[евраля] Сейчас получил твоё письмо. Смерть Зины очень огорчает меня. Жаль младших детей. Но особенно меня беспокоит, как Папочка перенесет это известие. Очень боюсь, что оно сильно потрясет его. Хотя ты не пишешь обстоятельно, какого числа она скончалась, но если вы получили депешу 14-го, то умерла она, вероятно, 13-го. Странное совпадение чисел, которое не может не поразить Папашу! Пожалуйста, напиши мне обстоятельно, как он перенесет грустное сообщение. Я кончил клавираусцуг оперы. Теперь остаётся выставить знаки. Как ни скучно в Сан-Ремо, но нельзя было не восхищаться сегодня удивительной погодой. Во время прогулки мы нашли массу цветов. Птички пели на всякие лады. Немножко я сержусь на тебя. Ну как не написать про Сашу поподробнее? Где они живут, что делают, как проводит время Таня, как Анна переносит свою судьбу, часто ли ты их видишь? Поверь, что это меня гораздо более интересует, чем исполнение моей увертюры в концерте. Когда будет «Франческа»? Что ты делаешь, где чаще всего бываешь? [...] Что делают Апухтин и Ларош и т. д. Положи себе 2 раза в неделю непременно писать мне и веди, как я, дневник. Если ничего не было интересного, то так и отметь, что, дескать, ничего не было. Но материалу у тебя найдётся много. Пожалуйста, по про чтении сего письма пойди вниз и крепко обними от меня нашего старичка. Господи! придётся ли мне ещё обнять его лично; что-то говорит мне противное. А впрочем, предчувствия часто меня обманывали. Ещё раз перечел твоё письмо. Мне так хочется представить себе ясную картину твоей жизни, — и не могу: уж ты слишком скуп на подробности о себе. Насчёт рояля я остаюсь при прежнем мнении, а впрочем, предоставляю тебе решить это, Поговорив с Левой и Сашей. Кроме того что мне жаль рояль как ценную вещь, мне его жаль также потому, что это подарок. Я бы лучше готов ей впоследствии заплатить по частям стоимость вещи. Целую. Арии Татьяны нет, и потому ты напрасно хлопочешь об исполнении её Панаевой. Есть целая сцена с письмом, но она для исполнения в концерте неудобна, так как в ней нет концa; она прямо переходит в сцену с няней. Гораздо лучше спеть ей арию Оксаны. Суббота. 28 янв[аря]/10 февр[аля] 1878 Я не в духе. Часа два тому назад, когда Модест гулял, а я сидел дома, явились ко мне два господина. Один Нагорнов, а другой какой-то француз скрипач. Последний живёт в Ницце и был у меня по поручению Азанчевского. Ну, словом, убежище моё открыто, а ты знаешь, как я этого не люблю. Господи, какой я стал мизантроп; как мне скучен и невыносимо тягостен был этот визит и пустые разговоры! Если б не Алёша, сейчас бы убежал куда-нибудь с Модей и Колей. Тем не менее все идёт отлично и я совершенно здоров. Люблю тебя до смерти. Только пиши, пожалуйста, про себя подробнее. П. Чайковский