Letter 1002

Date	3/15 December 1878
Addressed to	Pyotr Jurgenson
Where written	Florence
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 2218)
Publication	П. И. Чайковский. Переписка с П. И. Юргенсоном, том 1 (1938), p. 59 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VII (1962), p. 508–509

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Флоренция 15/3 Что-то приумолк мой милый московский корреспондент! Я нахожу в очень скверном расположении духа и вот почему. Я кончил инструментовку двух последних частей сюиты и сделал клавираусцуг, а знаменитая утраченная рукопись до сих пор не появляется. Из письма брата я вижу, что он просил Осипа Ивановича взять на себя пересылку. С тех пор прошла две недели. Что бы это значило? Ты получишь партитуру и клавираусцуг собственного изделия к рождеству, если только рукопись не пропала. Хорошо было бы, если б к последнему концерту М[узыкального] о[бщества] поспели печатные голоса и в виде 3-ей корректуры по ним бы исполнили эту вещь. Мне бы очень этого хотелось. Но, вероятно, ты скажешь, что я с ума сошёл и что голоса нельзя гравировать, как блины пекут! В таком случае извини. В двух твоих последних письмах заключается очень робкий твой ропот на судьбу. Мне нравится, что ты с мужеством переносишь своё весьма щекотливое и подчас, должно быть, убийственно тяжёлое семейное положение. Хотя мы с тобой никогда об этом не говорили, но я, тем не менее, очень хорошо понимаю, что тебе подчас жутко приходится. Извини, что я полез в интимные разговоры, но я тебя искренно люблю и мне ужасно бы хотелось, чтоб совершился какой-нибудь переворот который возвратил бы тебе спокойствие и семейное счастье. Увы! я знаю, как это трудно, хотя и не невозможно. Если я решился заговорить об этом, то это для того, чтобы ты знал, что в случае, если тебе захочется облегчить душу излиянием, ты всегда найдёшь во мне друга, который принимает в тебе самое тёплое участие. Но если ты хочешь знать мой взгляд на это, то вот он в кратких словах. Я никого не обвиняю. Во всем этом виноват fatum, но я охотно бы принёс какую-нибудь жертву для того, чтобы тебе не нужно было ежедневно завтракать в Столешниковом переулке и чтобы в Колпашном переулке был твой исключительный дом и ничем не смущаемое семейное счастье. Дорого бы я дал за это. Прости, что полез в интимность Твой, П. Чайковский Через полторы недели я еду в Париж и прошу адресовать Rue de la Paix, Hôtel e Hollande.

Florence 15/3 You have been somewhat taciturn, my dear Moscow correspondent! I find myself in a foul mood, and this is why. I've finished the instrumentation of the two last movements of the suite and made the piano reduction, yet the notorious missing manuscript has still not appeared. From a letter from my brother, I see that he asked Osip Ivanovich to forward it on to me. Since then two weeks have elapsed. What does this mean? You will receive the full score and piano reduction as Christmas presents, unless the manuscript has been lost. It would be good if by the last Musical Society concert the parts had been produced, and the thing could be performed from the 3rd proofs. I should like this very much. But you'll probably say that I've taken leave of my senses, and that engraving parts is not like baking pancakes! If so, then I apologise. Your last two letters have concluded very diffidently with musings to fate. I am glad that you have had the fortitude to bear your extremely sensitive, and what must occasionally be gravely serious, family circumstances. Although we have never discussed it, I have nevertheless understood very well that this has taken a heavy toll on you. Forgive me for straying into intimate conversation, but I sincerely love you and would like terribly for something to happen which would restore your peaceful and contented family life. Alas! I know that this is difficult, if not impossible. If I were to venture to discuss this further, then I would want you to know that if ever you felt the need to unburden your soul, then you shall always find in me a friend who hold you in the warmest regard. But if you want to know my opinion on this, then here it is in brief. I do not blame anyone. All the blame lies with fatum, but I should gladly offer up some sacrifice so that you would not have to have lunch daily at Stoleshnikov Lane, and so that Kolpashny Lane would be your exclusive home, without any impediment to marital happiness. What I wouldn't give for this. Forgive me for straying into intimacy. Yours, P. Tchaikovsky After a week and a half I'm going to Paris, and ask you to write to Rue de la Paix, Hôtel e Hollande.