Letter 1170

Date	4/16 May 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Brailov
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1233)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 286 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 559–561 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 195–197 (abridged)

Text

Russian text (original)

Браилов 4 мая 1879 г[ода] Тотоша! Прежде всего расскажу тебе следующее обстоятельство. 1-го мая я ходил сам на каменскую станцию, чтобы отправить тебе поздравительную телеграмму от нас всех. Третьего дни, приехавши на станцию, чтобы направиться сюда, я был очень изумлён, когда ко мне подошёл телеграфист и показал служебную депешу из Петербурга, в коей было сказано, что за неуказанием фамилии адресата телеграмма не могла быть доставлена. Оказалось, что я очень точно обозначил твой адрес, но не назвал тебя ни по имени, ни по фамилии, а помощник телеграфиста, принимавший депешу, по неопытности не указал на сие опущение. Итак, знай, что мы 1-го мая о тебе думали. Последние дни в Каменке я был немножко расстроен, и это было всеми замечено. Причина — письмо гадины. Только теперь, приехавши сюда и предаваясь отдохновительному бездействию, я понял, что, в сущности, следует, скорей, радоваться. Но представь, что я до сих пор ещё имею слабость злиться и бесноваться по поводу безумия гадины, тогда как отлично знаю, что она вполне не вменяема и что мне следует только добиваться свободы, не обращая ни малейшего Внимания на все её пакости. Вот ещё что я скажу тебе по этому поводу. Развод, несмотря на всю тягость процедуры, вещь столь желательная, что я даю тебе полномочие, в случае если ты это найдёшь нужным, даже отступиться от моего решения не давать ей денег. Итак, если её поверенный явится и ты заметишь из хода переговоров, что нужно дать денег, то давай их, — но только торгуйся. Нет сомнения, что Н[адежда] Ф[иларетовна] даст мне сколько нужно, — но я хотел бы не злоупотреблять её бесконечной щедростью. Поэтому уж если давать деньги, то следовало бы дать то, что остаётся из 10 тысяч, если вычесть из этого расходы. В крайнем же случае можно дать даже и 10 тысяч целых, — но уж ни в каком случае не больше. Если он произнесёт имя M[ada]me Мекк, то засмейся и скажи, что M[ada]me Мекк мне делала иногда заказы и хорошо платила, но из сего не следует, что она может давать мне взаймы по нескольку тысяч, а что деньги даёт мне тот же Лев Вас[ильевич]. Здесь я нашёл все на своём месте. Странное дело! Мне на этот раз очень не хотелось сюда ехать, хотя я в душе и сознавал, что несколько дней одиночества среди чудной здешней обстановки будут для мня очень полезны. Но приехавши сюда, ощутивши, войдя в дом, характеристический его запах, увидевши все знакомые предметы и лица, бывшие в прошлом году свидетелями чудного состояния духа, в коем я находился в оба мои посещения Браилова, — я тотчас почувствовал себя хорошо. После чудеснейшего ужина и чая я побродил по комнатам, по саду, потом заснул крепким, хорошим сном и сегодня встал бодрым, покойным и довольным. Меня очень сокрушает, что я в рассеянности забыл тебе написать, чтобы ты одно письмо адресовал сюда. Теперь уже поздно, и если ты сам не догадаешься следующее письмо адресовать сюда или если ты забыл адрес, то нечего делать, — придётся остаться без известий о тебе до Каменки, в которой я буду 13-го или 14-го числа. А между тем мне ужасно хочется поскорей узнать, когда ты получишь отпуск! Читая в твоём дневнике, как ты ежедневно суетишься и пьёшь то водку с Ларошем, то коньяк с Литке, — я бешусь и хочу, чтоб как можно скорее ты мог на время вырваться из этого омута. Кстати и раны твоего сердца скорее залечатся. Для разнообразия я хочу, чтобы ты ехал не прямо в Каменку, а сначала к Кондратьеву, где и меня найдёшь. Но мне необходимо сначала узнать, когда ты высвободишься. Если обстоятельства сложатся так, что ранее июля тебе нельзя будет выехать, то постарайся, пожалуйста, побольше сидеть дома, поменьше таскаться. Даже и против выпивки в трактире я ничего не имею, если это делается изредка и умеренно. Всего хуже то, что ты каждый день мотаешься с места на место и что ты такой раб всяких заискиваний, приглашений и посещений. Модест в этом отношении молодец. Он в Петербурге ни у кого не бывает, а из деревни никому не пишет. Вот чему я завидую! Господи, как я бы желал иметь возможность менее писать письма. Впрочем это до писем к тебе не относится. Сейчас сделал чудесную прогулку по парку. Но погода нехороша: дует холодный ветер. Представь, что в Браилове нет ландышей. Целую тебя нежно. Твой, П. Чайковский