Letter 1222

Date	3/15 July 1879
Addressed to	Aleksandra Davydova
Where written	Nizy
Language	Russian
Autograph Location	Saint Petersburg (Russia): National Library of Russia (ф. 834, ед. хр. 17, л. 84–85)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 597–598 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 277–278

Text

Russian text (original)

Низы 3-го июля Все последние дни я жестоко хандрю. Меня обуяло такое нетерпимое желание ехать поскорей в Каменку, что все здесь стало мне отвратительно и противно и даже предстоящая поездка в Гранкино только пугает меня. Но, слава Богу, Толя, наконец, приезжает сегодня, и можно было бы завтра отправиться в путь, если бы не безалаберность моих братцев. Я просил Модеста письменно мне сообщить, как адресовать телеграмму о лошадях, а он дал мне свой телеграммный адрес по телеграфу же, на котором название имён и местностей так перепутали, что узнать нельзя. Послал сегодня телеграмму наудачу на ст[анцию] Алексеевку. Анатолий же напутал тем, что телеграфировал не из Петербурга, а с дороги. Между тем Модест велел мне а лошадях телеграфировать за три дня. Таким образом пришлось потерять лишний день или два. Придётся выехать отсюда не завтра, а послезавтра. Теперь обращусь к твоему пациенту. 1) Все твои предложения исполняются с величайшею точностью. Сегодня ан выпьет уже 5 стаканов молока. Бульону не употребляет вовсе. 2) Состояние его теперь следующее. Слабость все та же, — но нет того угнетённого состояния, в котором находился прежде. Он несколько бодрее и веселее. 3) Аппетиту никакого, на молоко не противна. 4) Моча, выделяющаяся отдельна от стула, т. е. в горшок, не 'увеличилась в количестве и все того же красноватого цвета. Но очень трудно сказать что-нибудь утешительное по этому поводу. Дело в том, что он очень часто имеет стул — раз десять в день, причём выходит испражнение очень жидкое и водянистое, и при этом же выделяется моча, по его уверению, в довольно большом количестве. 5) Живот сделался мягче, и здешний фельдшер (которого зовут Куликовым!) видит в этом несомненный признак улучшения. Ноги в том же положении. Начал он лечение 29-го вечером или, правильнее, 30-го утром. Мне казалось, что 30, 31-го и 1-го числа он был бодрее, чем вчера и сегодня. Теперь у него голос стал какой-то странный, совсем особенный, и я заметил в нем сильное расположение плакать. 06 чем бы не заговорили, он плачет, впрочем немножко. Я приписываю это крайнему истощению и поэтому посоветовал ему сегодня выпить чашку бульона. Вот тебе, голубушка моя, моё последнее донесение о больном. Теперь уже сам Кондратьев будет доносить 06 его состоянии, но, дабы не затруднять тебя перепиской, по возвращении моем в Каменку я буду посредником между тобой и больным. Может быть, один только раз (пока я буду в Гранкине) Кондратьев тебе напишет прямо, и если ты найдёшь нужным что-нибудь сказать, то ответь ему, пожалуйста (его зовут Никол[ай] Дмитр[иевич]). Вчера я ездил с M[ada]me Кондратьевой в Закладную. Это маленький хутор, принадлежащий брату Кондр[атьева]. Он стоит на высокой горе, среди волшебно чудной местности с таким дивным видом на все стороны, что хочется плакать от восторга. Я же, смотря на эти чудеса природы, злился, что Вы обречены жить в такой относительно неинтересной и лишённой прелести местности, как Каменка. Вообще же я теперь убедился, что мне не следует уезжать надолго из Каменки, т. е. от Вас. Только с Вами, да ещё иногда в совершенном одиночестве, где-нибудь за границей, я могу быть вполне счастлив. Обнимаю и целую Вас всех с величайшею нежностью. Около 10-го числа надеюсь увидеть Вас. Прощай, мой Ангел. Твой П. Чайковский