Letter 1255

Date	15/27 August 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Simaki
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1254)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 301 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 613–614 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 320–321

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Симаки 15 авг[уста] Получил твоё письмо. Насчёт А[нтонины] И[вановны] я с тобой согласен нужно её наказать, но, мне кажется, мало не дать ей обещанных 100 р[ублей]; нужно, кроме того, уменьшить пенсию. О разводе нечего и думать. Что-нибудь одно: или не отвечай ей до нашего свидания вовсе, а если будешь отвечать, то прямо напиши, что я лишил её 100 рублей и намерен сбавить пенсию. Впрочем, лучше подожди меня. Кстати! Не позволишь ли ты мне сначала отсюда отправиться на недельку к Модесту и уж потом в Петербург к тебе? Дело в том, что если я, согласно обещанию, не побываю у Модеста теперь, то буду в Петербурге мучиться этим и торопиться к нему. Вовсе не посетить его я не могу: это было бы бессовестно. Скажи, Толичка, откровенно: можешь ты позволить мне это сделать без ущерба для твоего нравственного благополучия? К тому же, я не прочь приехать в Петербург, когда Саша уже уедет. Боюсь я суеты. Впрочем распоряжайся мной как знаешь. Теперь скажу про себя, что продолжаю чувствовать себя превосходно, хотя я грущу о Ник[олае] Льв[овиче]. Время проходит незаметно. Вчера случился пренеловкий казус. Я поехал в лес около 4 часов в полной уверенности что не встречусь с Н[адеждой] ф[иларетовной], которая в это время обедает. Случись же, как нарочно, что я выехал несколько раньше, а она опоздала, и я встретился с ней нос с носом. Это было ужасно неловко. Хотя мы лицом к лицу были на одно мгновенье, но я всё-таки жестоко сконфузился, однако ж учтиво снял шляпу. Она же, как мне показалась, совсем растерялась и не знала, что делать. И мало того, что она ехала в коляске с Милочкой, но сзади ещё ехало два экипажа со всем семейством. В лесу я долго бродил и искал грибов, а когда вернулся к столику, где был приготовлен чай, то на нем лежали письма и газеты. Оказалось, что она послала верхового, чтобы отыскать меня в лесу и к чаю подать почту. Вообще вниманиям нет предела. Что это за чудный для меня человек! Страшно иногда подумать, до чего я обязан ей и как бесконечна должна быть моя благодарность. Сейчас минула ровно неделя, что я здесь. Дни промелькну ли незаметно. Работа страшно продвинулась вперёд. Во всю неделю я не видал, кроме Алёши и другого слуги, ни одной живой, души. Завтра нужно будет, наконец, пригласить Пахульского. До свиданья, нежно обнимаю. Твой, П. Чайковский

Simaki 15 August I've received your letter. Regarding Antonina Ivanovna, I agree with you that it's necessary to punish her, but in my opinion, it's not enough to deprive her of the promised 100 rubles; we need, besides this, to reduce the pension. A divorce is unthinkable. The alternatives are: either not to reply to her before we're due to meet again, or if you were to answer, then write forthrightly that I am withholding her 100 rubles, and intend to curtail her pension. However, it's preferable if you wait for me. By the way! Will you allow me to go to over to Modest for a week, before I come to see you in Petersburg? The fact is that if I don't stay with Modest now as promised, then my visit to Petersburg will be spoiled if I have to rush off. It would be unconscionable if yet again I failed to see him. Tell me frankly, Tolichka: can you allow me to do this without prejudice to your moral welfare? Besides, I don't mind coming to Petersburg once Sasha leaves. I'm darting about, I'm afraid. However, instruct me as you please. I continue to feel excellent in myself, even though I'm grieving over Nikolay Lvovich. Time passes imperceptibly. There was an embarrassing incident yesterday. I left for the woods around 4 o'clock, fully confident that I should not meet Nadezhda Filaretovna, who dines at this time. It so happened that I unintentionally left somewhat earlier, while she was rather late, and I met her nose to nose. This was terribly awkward. Although we were face to face for just a moment, I was nonetheless taken sharply aback, before removing my hat politely. She appeared to me to be completely flustered, and did not know what to do. Not only that, but while she was riding in a carriage with Milochka, her entire family were following in two more carriages. In the forest I wandered around looking for mushrooms, and when I returned to the table, where tea had been prepared, a letter and newspaper were laid out for me. It turned out that she'd sent a horseman to find me in the woods, in order to give me the post before tea. In general there is no limit to her attentiveness. What a wonderful person she is to me! It's terrible to think sometimes how indebted I am to her, and of my infinite gratitude. I've now been here precisely one week. The days are quietly flying by. Work is terribly advanced. Besides Alyosha and the other servants, I've not seen a living soul during the whole week. Tomorrow I will finally have to invite Pachulski. Until we meet, I hug you gently. Yours, P. Tchaikovsky