Letter 1261
Date | 22 August/3 September 1879 |
---|---|
Addressed to | Anatoly Tchaikovsky |
Where written | Simaki |
Language | Russian |
Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1255) |
Publication | П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 615 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 328–329 (abridged) |
Text and Translation
The ellipses (...) indicate parts of the letter which have been omitted from all previous publications of this letter, and which it has not yet proved possible to restore from other sources.
Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
22 авг[уста] Симаки Получил сегодня твоё письмо. Мне очень неприятно думать, что ты так страдаешь от безденежья, но до приезда в Петербург я не могу поспешить к тебе на помощь, ибо денег никаких ещё не имею. Толя! хлопочи, голубчик, об постановке оперы. Это будет хорошо для нашего кармана. На этот раз я не сомневаюсь в успехе. Он должен быть. Впрочем едва ли можно надеяться, чтобы поставили в этом сезоне. Хоть бы обещали в будущем, — и то хорошо! Как бесконечно долго идут письма! Я до сих пор ещё не знаю, сердишься ты на меня за то, что я хочу съездить отсюда сначала к Модесту. А Модест, между тем, ожидает меня с величайшем нетерпением! Как мне не поехать. Да мне и хочется повидаться с любимчиком, который, судя по письму, в не особенно хорошем расположении духа. Ничего нового про себя сказать не могу. Разве обругать себя! Уж, кажется, чего лучше, как я теперь живу. Нельзя выдумать ничего более идеального! — а я всё-таки не так наслаждаюсь, как бы следовало. Причина этого, впрочем, очень простая. Меня обуяло безумное желание поскорей кончить работу, и я до утомления торчу за столом. Но ура! Дня через три все или почти все будет кончено. Останется сущий вздор! Вот-то вздохну свободно! У еду я отсюда, однако ж, не ранее как через неделю. У Модеста останусь очень недолго, а потом и к тебе. Меня очень манят в Петербург, во 1-х), ты, во 2-х), Папочка [...] Засим все обстоит благополучно а так как я очень устал, то в подробности никакие не вхожу. Нежно обнимаю. Если Володя ещё не уехал, то обойми его от меня. Твой, П. Чайковский |
22 August Simaki I received your letter today. It's most unpleasant for me to think that you're suffering so much from a lack of money, but before arriving in Petersburg I cannot rush to your aid, because I have no money yet. Tolya, golubchik, concern yourself with the staging of the opera. This will be good for our pockets. This time I have no doubts it will be a success. It has to be. However, there's barely any hope that they'll put it on this season. Just a promise to do so in future would be good! How infinitely slow these letters are! I still don't know if you're angry with me for wanting to go from here to Modest first. And Modest, meanwhile, is awaiting me with the greatest impatience! How can I not go? And I want to see my favourite, who, judging by the letter, is not in a particularly good mood. I cannot say anything new about myself. Really I should be scolding myself! It seems as though there's nothing better than the way I'm living now. You cannot think of anything more idyllic! But I'm still not enjoying it as much as I ought to. The reason for this is, however, very simple. I'm overcome by a frenzied desire to finish the work as quickly as possible, and I'm stuck at the table until I'm exhausted. But, hurrah! In three days everything, or almost everything, will be finished. What remains is sheer nonsense. Then I shall breathe freely! However, I won't be leaving here for at least a week. I'll stay with Modest for a very short while, and then I'll go to you. I'm very drawn to Petersburg, firstly to you, secondly to Papochka [...] As everything is going well, and since I'm very tired, then I won't go into any details. I hug you gently. If Volodya hasn't left yet, then hug him for me. Yours, P. Tchaikovsky |