Letter 1339

Date	16/28 November 1879
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Paris
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1270)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 636 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 420 (abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Париж 16/28 н[оября] 1879 Над[ежда] Фил[аретовна] изменила своё решение отчасти, кажется, вследствие моего очевидного нежелания ехать в Arcachon, отчасти вследствие того, что она все время больна и что смешно было бы ехать в Аркашон и там вновь устраиваться, когда 10-го дек[абря] ей нужно уже отправляться в Россию. Ну, словом, она остаётся здесь, а следовательно, и я до её отъезда не тронусь из Парижа. Итак, Тотоша, пиши мне сюда в Hôtel Meurice. Кондратьев очень уговаривает меня переехать к нему в Hôtel Bellevue, куда он вчера переселился, — но, во-первых, Н[адежда] Ф[иларетовна] уже за несколько дней заплатила вперёд, а во 2-х, хотя я рад видеться с Ник[олаем] Дм[итриевичем], хотя мне приятно видеть, до какой степени он, бедный, ожил и ободрился с тех пор, как я здесь, но я всё-таки хочу жить здесь отдельно. Ты бы пожалел бедного Кондрашона, если б увидел его. Хотя ему теперь лучше, но он страшно похудел. Экзема (около ста болячек на ногах) у него прошла и заживает, но зато на подошвах ног у него появились теперь сифилитические раны, вследствие коих опять нужно сидеть на одном месте. Однако ж вчера, мы были вместе с ним и с нашими слугами в Цирке. Удовольствия было немного. Вообще же я очень доволен прожить недели 3 в Париже и что отделался от Аркашона. В воскресенье будет интересный концерт; в театрах тоже дают много интересного, так что с этой стороны очень хорошо. Кроме того, я надеюсь позаняться здесь и кончить свой концерт. Кондратьев и Н[адежда] Ф[иларетовна] оба говорят, что Модест напрасно едет в Рим и что ему нужно другой климат. В Риме будто бы царствуют лихорадки. Когда я, наконец, получу от кого-нибудь из Вас какое-нибудь известие? Уехал ли Модест? Я ему писал poste restante в Венецию и в Рим. Холод здесь стоит страшный. Сегодня утром ко мне принесли великолепный рояль Эрара. Завтра начну заниматься. Обнимаю тебя и Володю крепко. Пиши, голубчик. Твой, П. Чайковский Paris. Rue Rivoli. Hôtel Meurice.

Paris 16/28 November 1879 Nadezhda Filaretovna has changed her mind, partly, it seems, as a result of my obvious reluctance to go to Arcachon, and partly because she is constantly ill and it would be ridiculous to go to Arcachon and settle there again when she has to set off again for Russia on 10th December. Well, in short, she is staying here, and therefore I shall not leave Paris before her. So, Totosha, write to me here at the Hôtel Meurice. Kondratyev is very keen to persuade me to move in with him at the Hôtel Bellevue, where he moved to yesterday — but, firstly, Nadezhda Filaretovna has already paid for several days in advance, and secondly, although I'm glad to see Nikolay Dmitryevich, and although I'm pleased to see the extent to which he, the poor thing, has become livelier and more cheerful since I've been here, all the same I want to live separately. You would feel sorry for poor Kondrashon if you saw him. Although he is better now, he has lost a lot of weight. His eczema (a hundred or so little sores on his legs) has gone and is healing, but now he has syphilitic blisters on the soles of his feet, as a result of which he again has to sit in one place. However, yesterday we went to the Circus together our servants. It afforded us little pleasure. In general I am very pleased to have lived for 3 weeks in Paris and to have freed myself from Arcachon. There will be an interesting concert on Monday, and are also many interesting things going on the theatres, so it is very good in this respect. Besides this, I hope to work here and finish my concerto. Kondratyev and Nadezhda Filaretovna both say that it is pointless Modest going to Rome, and that he needs a different climate. Fevers seem to rule the day in Rome. When will I finally hear any news from any of you? Has Modest left? I wrote to him poste restante in Venice and Rome. It's terribly cold here. This morning they brought me a magnificent Érard piano. I shall start working tomorrow. I hug you and Volodya tightly. Do write, golubchik. Yours, P. Tchaikovsky Paris. Rue Rivoli. Hôtel Meurice.