Letter 1378

Date	14/26 December 1879
Addressed to	Lev Davydov
Where written	Rome
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 170)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 467

Text

Russian text (original)

Рим 26/14 д[екабря] 1879. Голубчик мой Лева! Получил сейчас и с невыразимым удовольствием прочёл твоё письмо. Как всегда, когда получаю вести из Каменки, мне взгрустнулось и ужасно захотелось быть там, среди Вас. На грех было бы жаловаться на мою теперешнюю жизнь. Уже с неделю, как я приехал сюда и поселился с Модей и Колей. Мы нашли превосходное помещение на солнце и с великолепнейшим видом на весь Рим. Живём высоко, но благодаря подъёмной машине это не составляет никакого затруднения. Кормят отлично. Погода стоит столь чудная, что нельзя описать. Тепло, как летом (конечно только днём, пока яркое солнце на небе); ветру никакого, ясность и чистота воздуха непостижимая. Модест очень удобный сожитель. Он успел да моего приезда превосходно изучить Рим и каждый день водит нас осматривать то или другое. Вечера проводим дома за собственным самоварчиком: читаем, играем на ф[орте]п[иано] и болтаем. В 12 часов ложимся, а утром, когда встанешь и отворишь окно, — солнце уже красуется во всем блеске и обдаёт комнату теплом и светом. Только в этот приезд я начинаю понимать прелесть Рима; до сих пор он мне не нравился. Модест совершенно влюблён в Рим, точно так же как и Коля. Последнему даже в шутку нельзя сказать, что мы скоро уедем: он начинает плакать. Здоровье его отлично; он очень весел, ласков и мил. В Париже мне было очень хорошо, но приходилось сильно страдать от морозов. Зато там я мог заниматься и сделал очень много; здесь же нет никакой возможности работать. Это синее небо, этот оригинальный, пёстрый, полный интересных контрастов город влекут из дому на улицу, и я только вечером могу сидеть дома. Эти вечера очень приятны. Саша мне подробно рассказывает эпизод с Кошкаровым. Этот человек внушает мне инстинктивное чувство враждебности. Он стар, уродлив, вообще неподходящ для Тани. Нане магу удержаться, чтобы не похвалить в нем то, что он полюбил Таню не за её привлекательную внешность, а задушу и ум. Дай бог, чтоб наша Танюша не ему досталась, — но кто знает? Может быть, она не ошибается, думая, что найдёт с ним счастье? Лёвушка, я просил Влад[имира] Андр[еевича] купить нужных мне книг; если ему понадобятся деньги, не откажи оказать кредит. Господи, как мне бы хотелось расцеловать твоих деток! Обнимаю тебя и всех! Твой П. Чайковский