Letter 1386
| Date | 21 December 1879/2 January 1880 |
|---|---|
| Addressed to | Vasily Bessel |
| Where written | Rome |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Moscow (Russia): Russian National Museum of Music (ф. 42, No. 257) |
| Publication | Советская музыка (1938), No. 6, p. 47–49 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VIII (1963), p. 476–478 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Милый друг Василий Васильевич!
Я только что окончил переделку 2-ой симфонии, а именно: 1) первую часть сочинил вновь, оставив в прежнем виде лишь интродукцию и коду Теперь все это примусь переписывать начисто, а затем мне нужно будет приняться за переделку 4-ручного переложения, и вот поэтому-то обращаюсь к тебе с просьбой прислать мне экземпляр оного. Пользуюсь этим случаем, чтобы высказать тебе некоторые щекотливые вещи, касающиеся моих интересов и тех требований, которые я считаю себя вправе адресовать тебе не как моему приятелю, но как купцу и издателю. Ты помнишь, каким образом 2-я симфония сделалась твоей собственностью. В дек[абре] 1872-го г[ода] я её играл у Римского-Корсакова, она тебе понравилась, ты попросил её у меня; я колебался, ибо стеснялся своими дружескими отношениями к Юргенсону, но склонился на твои увещания и отдал тебе симфонию вместе с сделанным мною же переложением. В мае 1873 г[ода] я нуждался в деньгах для заграничного путешествия, и столь сильно, что попросил у тебя прислать мне 300 р[ублей] взаймы с тем, что симфонию и шесть романсов отдаю тебе без всякого гонорара. Впоследствии, когда я тебе продал в 1874 г[ода] поспектакльную плату за «Опричника», ты вычел мой долг из 1000 рублей, составлявших цену уступленных разовых. Таким образом, ты приобрёл мою симфонию даром. Между тем ты взялся и положительно обещал напечатать партитуру симфонии. Прошло много лет, в течение которых ты неоднократно говорил мне, что партитура моя гравируется. Я очень верю, что ты не обманывал меня, а действительно собирался приступать к гравированною, — но, по неизвестным мне причинам, это не состоялось. Я скажу тебе откровенно, что нисколько теперь не сожалею, так как в 7 лет я успел далеко уйти вперёд в своём развитии и совсем другими глазами взглянул теперь на партитуру, которую тогда мне хотелось видеть напечатанной. Взявшись за пересмотр её, я пришёл к заключению, что первую часть нужно сочинить вновь, а остальные подвергнуть радикальным изменениям. В результате вышло как бы новое сочинение; оно, может быть, не chef d'oeuvre, но несравненно зрелее, совершеннее и лучше первоначальной редакции. И вот это-то, почти новое, сочинение я никоим образом не могу отдать тебе даром. Ещё раз повторяю, что пишу не к моему товарищу и приятелю, а к купцу и издателю. Ты знаешь, что в настоящее время я живу исключительно тем, что зарабатываю сочинениями, или, лучше сказать, живу на средства, получаемые от Юргенсона, который щедро и широко открывает мне свой кошелёк за то, что я исключительно ему отдаю свои вещи. То что я мог делать 7 лет тому назад, когда моё профессорское место обеспечивало меня, того я не могу делать теперь, когда мне дорог мой труд не только как результат моей посильной службы любимому искусству, но и как средство к жизни. Ты меня не заподозришь в хвастовстве, если я скажу, что нередко германские издатели обращаются ко мне с просьбой войти с ними в сношения и предлагают хорошую плату. Из принципа, из благодарности и дружбы, — я остаюсь и останусь верен Юргенсону. Согласись, что когда Юргенсон мне платит отличные деньги, когда иностранные издатели предлагают мне хорошее вознаграждение, — нет никакого основания, чтобы один ты получал мои вещи даром. Ты возразишь, что закон обратного действия не имеет; но виноват ли я, что, вследствие твоей 7-летней проволочки в напечатании партитуры, случилось так, что я успел разочароваться в своём произведении и найти нужным радикально переделать его. Ты скажешь также, что я тогда нуждался в тебе, ибо ставилась моя опера и ты хлопотал об ней. Но ведь за то я отдал тебе «Опричника» даром, и мне известно, что если ты ничего на нем не нажил, то зато ничего и не потерял, как это. Случилось с тобой по поводу других опер, за которые ты заплатил порядочный гонораре. Наконец ты можешь возразить, что твои дела плохи и что я должен иметь это в виду. Но ведь и мои дела плохи, любезный друг! По обстоятельствам я должен зиму жить за границей, а ведь на это нужны деньги. Между тем я не скрою от тебя, что Пётр Иванович заплатил бы очень большую сумму, если бы 2-я симфония могла перейти к нему. Войди в моё положение, посмотри на это дело с моей точки зрения, и я уверен, что ты правильно и беспристрастно отнесёшься к моим требованиям. Я не обозначаю цифрой эти требования, а попрошу тебя сообразить, сколько ты можешь мне дать за новую редакции партитуры и ф[орте]п[ианного] переложения, и затем написать мне об этом. Мне очень бы не хотелось, чтобы у нас вышел какой-нибудь спор; хотелось, бы, чтобы наши деловые отношения не испортили бы приятельских, а потому убедительно попрошу тебя хладнокровно и беспристрастна отнестись к моему письму. Но предваряю тебя, что на этот раз я делаю все возможное, чтобы мой труд не остался неоплаченным, ибо обстоятельства заставляют меня отказаться от того легкомысленного отношения к своим интересам, вследствие которого в прежнее время очень часто мой труды, стоившие мне многих усилий, многих бессонных ночей и вредно отзывавшиеся на моем здоровье, пропадали даром. Буду ждать ответа от тебя, а покамест примусь за тщательную переписку. Желаю тебе всяких успехов в твоих делах, здоровья и благополучиям. Твой, П. Чайковский Адрес. Roma. Via S[an]-Niccolo di Tolentino, Hôtel Costanzi. Не забудь поскорее выслать 4-хручный клавираусцуг. |
Dear friend Vasily Vasilyevich!
I have just finished revising the 2nd symphony, viz. 1) the first movement has been composed anew, leaving only the introduction and coda in its previous form I am now setting about the fair copy of all this, and then I will need to start reworking the 4-hand arrangement, and this is why I am approaching you with a request to send me a copy of it. I shall take this opportunity to express to you some delicate matters, concerning my interests and requirements, which I consider myself entitled to address to you, not as my friend, but as a businessman and a publisher. You will recall how the 2nd symphony came to belong to you. In December 1872 I played it at Rimsky-Korsakov's: you liked it, and you asked me for it. I hesitated, mindful of my friendly relations with Jurgenson, but I bowed to your pleading and gave you the symphony, together with my arrangement of it. In May 1873 I needed money for a tour abroad — so badly that I asked you to for a loan of 300 rubles, in return for which I gave you the symphony and six romances without any fee. Subsequently, when I sold you the royalties of "The Oprichnik" in 1874, you deducted 1000 rubles from my debt, which constituted a one-off payment. In this manner, you acquired my symphony free of charge. Since then you have undertaken and firmly promised to publish the full score of the symphony. Many years have passed, during which you have repeatedly told me that the full score is being engraved. I am very much of the opinion that you were not deceiving me, and actually intended to proceed with the engraving — but that, for reasons unknown to me, this did not happen. I tell you frankly that I am not in the least sorry now, since in those 7 years my development has progressed in such a way that I now look upon the score that once I had wanted to see printed with completely different eyes. In coming to review it, I reached the conclusion that the first movement needed to be composed anew, and the rest subjected to radical alterations. As a result, a new composition would emerge; while perhaps not a chef d'oeuvre, it is incomparably more mature, more perfect and an improvement on the original version. And this, almost new, composition, I can in no way give you for free. I repeat once again that I am not writing to my comrade and friend, but to a businessman and a publisher. You are aware that at the present time I am living exclusively on what I earn from composition, or better to say, living on the funds I receive from Jurgenson, who generously and freely opens his wallet to me because I exclusively give my things to him. What I could do 7 years ago, when my professorial position supported me, I cannot do now, when my work is precious to me, not only as a result of serving my beloved art to the best of my abilities, but also as a means to live. You will not suspect me of boastfulness if I say that German publishers not infrequently ask me to enter into relations with them and offer fine rewards. Out of principle, and out of gratitude and friendship, I have remained and shall remain loyal to Jurgenson. You will agree that when Jurgenson pays me splendid money, and when foreign publishers are offering me the finest rewards, there is no reason whatsoever that you alone should receive my things for free. You will counter that the law has no retrospective effect; but I am to blame for the fact that, due to your 7-year procrastination in printing the score, it so happened that I managed to become disillusioned with my work and found it necessary to radically alter it? You will also say that I needed you then, because my opera was being staged and you were doing your best for it. But that is why I gave you "The Oprichnik" for nothing, and I know that if you made nothing out of it then you did not lose anything either. I happen to know you have had occasion to pay a decent fee for other operas. Finally you can argue that your business is bad, and that I should bear this in mind. But my business is also bad, gracious friend! Circumstances are such I must live abroad for the winter, and this requires money. Meanwhile I will not hide from you that Pyotr Ivanovich would pay a very large sum if the 2nd symphony could be transferred to him. Place yourself in my position, look at this matter from my point of view, and I am sure that you will consider my requirements properly and impartially. I am not specifying a number for these requirements, but I ask you to calculate how much you can give me for the new version of the full score and the piano arrangement, and then write to me about it. I should very much like not us to have any dispute over this; I should not like our business relations to spoil our friendship, and therefore I earnestly request you to treat my letter with equanimity and impartiality. But I caution you that this time I am doing everything possible in order that my work does not go unpaid, because circumstances have forced me to abandon that frivolous attitude towards my interests, as a result of which my past labours, which cost me much effort, many sleepless nights and adversely affected my health, were very often wasted. I will be waiting for you answer, but meanwhile I will diligently set about the copying out. I wish you every success in your business, health, and prosperity. Yours, P. Tchaikovsky Address. Roma. Via San-Niccolo di Tolentino, Hôtel Costanzi. Do not forget to send the 4-hand piano reduction soon. |
