Letter 1454

Date	19/31 March 1880
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Saint Petersburg
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1586)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 247 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 86–87 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 240 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Петербург 19 марта Модя! Мне нет никакой возможности вести отсюда правильную переписку. Чем дальше, тем все делается хуже. Меня раздирают, и скоро останутся одни клочки. Чувствую себя отвратительно. В довершение всего, мне приходится теперь поправлять клавираусцуг «Девы», представленный в Дирекцию Юргенсоном в таком безобразном виде, что приходится каждый такт исправлять. Твои и Колины письма составляют для меня отраду; мне приятно воображать вас в Италии, в милой Италии. Вчера я обедал у Конради. Алина очень повеселела; Герман Карл[ович] очень мил со мной, как никогда прежде. Она про него отзывается теперь очень хорошо и рассказывает, как он стал к ней ласков, добр и Внимателен. Он согласился со мной, что Вам было бы утомительно ехать на Кавказ, и предлагает тебе прямо направиться в Гранкино. Я думаю, что это лучше всего, но приезжай хоть на недельку в Каменку, а то я соскучусь. Я приношу ради оперы большие жертвы. Дошло до того, что по совету Направника я делаю визиты!!! По его же настоянию в пятницу я должен быть у в[еликого] кн[язя] Конст[антина] Никол[аевича]. Здесь во вторник состоится концерт, устроенный Исаковым с участием Панаевой и оркестра русской оперы, составленный исключительно из моих сочинений. Вчера я был приглашён в Квартетное общество, где играли Ауэр и Давыдов мой 2-й кварт[ет], и мне была сделана овация с поднесением венка. Это очень лестно, — но, боже, до чего я устал, до чего мне здесь все противно, и как я воображаю об выезде из Петербурга как об каком-то невозможном счастии! Безумец, как я мало ценил за границей всю неизмеримость блаженства быть свободным! С утра до глубокой ночи я здесь все куда-то должен идти и кого-то видеть. Тирания самого омерзительного свойства. Хороша Вера Бутакова! Как я ни умолял её избавить меня от вечера с Конст[антином] Конст[антиновичем], — не согласилась. И сегодня я должен быть у ней на экспозиции перед велик[им] кн[язем]. Положим, он очень симпатичен, — но мне претят всякие знакомства. Надеюсь на этой неделе написать тебе более путно. Целую. П. Чайковский Поцелуй Алёшу. Ему я тоже должен письмо. Ване я купил сапоги и рубашки и заказал платье. Он здоров. Колино письмо вчера получил и опять покрыл его поцелуями.

Petersburg 19 March Modya! There's no possibility whatsoever of my conducting a proper correspondence from here. The more it goes on, the worse everything becomes. I'm being pulled to pieces, and soon there will only be shreds left. I feel horrible. To top it off, I have to fix the piano reduction of "The Maid", which has been presented to the Directorate by Jurgenson in such a disgraceful state that I need to correct every bar. The letters from you and Kolya are a joy for me. I'm delighted to imagine you in Italy — sweet Italy. Yesterday I had dinner at Konradi's. Alina was much more cheerful; Herman Karlovich was very nice to me, like never before. She now speaks highly of him, and tells how he's become affectionate, kind and attentive to her. He agrees with me that it would be exhausting for you to go to the Caucasus, and suggests that you go straight to Grankino. I think this is best, but do come to Kamenka for at least a week, otherwise I'll miss you. I'm making great sacrifices for the sake of the opera. It's reached the point where, on Nápravník's advice, I'm making visits!!! At his insistence, on Friday I have to visit the Grand Duke Konstantin Nikolayevich. On Tuesday there's to be a concert here organised by Isakov, consisting exclusively of my works, in which Panayeva and the orchestra of the Russian Opera are taking part. Yesterday I was invited to the Quartet Society, where Auer and Davydov played my 2nd Quartet, and I was giving a standing ovation and presented with a wreath. This is all very flattering — but, God, how tired I am, how horrible I find everything here, and how I imagine leaving Petersburg as some sort of unattainable happiness! It's madness how little I appreciated the immeasurable bliss of being free abroad! From morning here until the depths of the night, I must go somewhere and see someone. This is tyranny of the most sickening nature. Vera Butakova is a fine one! No matter how much I begged her to spare me from the evening with Konstantin Konstantinovich, she wouldn't budge. And today I have to be at here exposition before the Grand Duke. Let us say he's very sympathetic — but I can't bear any acquaintances. I hope to write you more pithily this week. Kisses. P. Tchaikovsky Give a kiss to Alyosha. I also owe him a letter. I bought boots and shirts for Vanya, and ordered him trousers. He is well. I received a letter from Kolya again yesterday, and smothered it with kisses again.