Letter 1532
| Date | 8/20 July–10/22 July 1880 |
|---|---|
| Addressed to | Modest Tchaikovsky |
| Where written | Simaki |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1597) |
| Publication | Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 403 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 251–252 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 183–185 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 245 (English translation; abridged) |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Симаки 10 ч[асов] веч[ера] 8 июля 1880 Я много ожидал от Симаков, но действительность далеко превзошла мои ожидания! Что это за чудный уголок, и как Браилов мне кажется жалок с той минуты, как я здесь. Домик в том же виде, как и в прошлом году, но слегка обновлена, т. е. мебель новая и обои другие; все устройство — идеал комфорта. Но местность, — ах, что за прелесть! В саду масса цветов. Я просто плаваю в каком-то океане счастливых ощущений. Была минута, час тому назад, когда я среди прилегающего к саду поля пшеницы был так подавлен восторгом, что пал на колени и благодарил Бога за всю глубину испытанного блаженства. Я был на относительном возвышении; невдалеке виднелся выглядывающий из густой зелени домик мой; вдали со всех сторон — леса, расположенные на холмиках; за рекой село, откуда долетали милые деревенские звуки, состоящие из детских голосов, блеяний овец и мычаний возвратившегося скота; на западе великолепно заходило солнце, а на противоположной стороне красовалась уже полная луна. Повсюду красота и простор! Ай, ай, ай, что за минуты бывают в жизни, — ради них можно позабыть все!.. даже Женю, именем которой переполнено только что полученное мною письмо бедного Левы. Это становится трагическим, — он решительно не может переносить её. Ипполит на моё красноречивое письмо отвечал мне, что не может взять Женю к себе, и6о Соня её не выносит, да и ему самому она противна!... что делать, что делать! 10 июля Я плаваю в волнах непрерывного наслаждения, должно быть совершенно вроде того, как в прошлом году ты наслаждался в Скалоновке. Вчера опять смотрел на одновременное за хождение солнца и восхождение луны. Ездил в лес, и там тоже хорошо, а в домике моем как все мила, уютно и по-деревенски. Наконец, здесь нет при мне смущающего меня в Браилове дворецкого Марселя Карловича, отравлявшего там мои обеды и ужины своим присутствием и смотрением мне в глаза. Здесь мне служит старичок — поляк Леон, которого я нимало не боюсь. Получил третью корректуру оперы и начну усидчиво ею заниматься. На днях тут должно проехать Саша, и если вовремя известит меня, то я поеду в Жмеринку на свидание с ними. Получил твоё письмо с известием, что ты переедешь в Скалановку. За приглашение много благодарю, Модичка, но воспользуюсь ли, — решительно не знаю. Сейчас буду пить чай, а потом гулять. В лес не поеду, ибо погода не прочная. Целую и крепко обнимаю тебя и Колю! Я не теряю надежды, что будем зимой вместе гулять па Corso. Твой П. Чайковский Алёша просит передать почтение. |
I expected much from Simaki, but the reality has far exceeded my expectations! What a wonderful corner this is, and how pitiful Brailov seemed to me from the moment I was here. The house is in the same form as last year, but slightly updated, i.e. there is new furniture and the wallpaper has changed; the whole arrangement is a comfortable idyll. But the location — oh, what a delight it is! The garden has a mass of flowers. I'm simply floating on some ocean of happy sensations. There was a moment, an hour ago, when in the middle of a wheat field adjoining the garden, I was so overwhelmed with delight that I fell on my knees and thanked God for the sheer depth of the bliss I felt. I was relatively high up; I could see my little house not far away, peeking out from the thick greenery; in the distance on all sides there are woods situated on hills; beyond the river is a village from whence sweet sounds of the country could be heard, consisting of children's voices, the bleating of sheep and the lowing of cows coming home; in the west there was a magnificent sunset, while in the opposite direction there was already a full moon. There is beauty and expanse everywhere! Oh, oh, oh, there are such moments in life for whose sake everything can be forgotten! Even Zhenya, whose name fills the letter I just received from poor Lyova. This is becoming tragic — he absolutely cannot bear her. In response to my eloquent letter, Ippolit replied that he could not take Zhenya himself, because Sonya could not bear her, and he himself finds her unpleasant! What to do, what to do? 10 July I am swimming in waves of perpetual pleasure; this must be exactly how much you enjoyed Skalonovka last year. Yesterday I observed again the simultaneous setting of the sun and the rising of the moon. I went to the woods, and it was good there too, but in my house, everything is nice, cosy and country-like. Finally, the butler Marcel Karlovich, who embarrassed me in Brailov, who ruined my dinners and suppers there with his presence, looking me straight in the eye, is not here with me. Here I'm served by an old man — a Pole, Leon, of whom I'm not in the least afraid. I've received the third proofs of the opera, and am starting to work diligently on them. In a few days, Sasha is supposed to pass through here, and if I receive news in time, I'll go to Zhmerinka to meet her. I received your letter with the news that you're moving to Skalanovka. I thank you very much for the invitation, Modichka, but I absolutely don't know whether I'll take advantage of it. I'm just going to drink tea and then go for a walk. I won't go into the woods, because the weather is changeable. I kiss and hug you and Kolya hard! I haven't lost hope that we'll be walking along Corso together in the winter. Yours P. Tchaikovsky Alyosha asks me to send his respects. |
