Letter 1587

Date	12/24 September 1880
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1322)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том IX (1965), p. 266

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

12 сентября Пишу тебе под шум неистово падающего дождя. Мы только что воротились с поездки с приключениями. Саша вздумала вечером съездить к Митиной кормилице в Юрчиху. Приехали туда благополучно, но Кирила захотел повернуть ландо попал на какой-то кол и вдребезги сломал рессору. Пришлось целых 2 часа просидеть у кормилицы, пока послали в Каменку и приехала старая коляска с каганцом. Темнота была кромешная, и страху я набрался немало. Лева очень сердит, да и есть за что. Можно ли так поздно предпринимать такого рода поездки. Все благополучно, и все здоровы. Вера Васильевна, решившая было не ехать в Крым, потом опять передумала вследствие известия, что можно нанять, удобную дачу, и она едет на будущей неделе с Таней. Ужасно какая она стала нервная и раздражительная. Толяша! Не сокрушайся мыслью, что я не пылаю особенно сильной любовью к Рубинштейну. Я очень раскаиваюсь, что оказал тебе это, и боюсь, чтобы ты не разочаровался в нем. Между тем моё отношение к Рубинштейну нисколько не значит, чтобы он не стоил любви. Я первый признаю в нем и высокодаровитoго артиста и человека с громадными достоинствами. Пожалуйста, люби его. Поп приехал и привёз мне милейшее письмецо от милейшей Софьи Алексеевны. Кланяйся ей. Пишу небрежно, ибо страшно тороплюсь. Скоро опять буду писать. Крепко целую и обнимаю. Твой П. Чайковский Все тебя целуют и обнимают. Акулине я передал от тебя поклон, за что был вознаграждён благодарною и счастливо улыбкой.

12 September I'm writing to you under the sound of furiously falling rain. We've just returned from an adventurous journey. Sasha decided to go to Mitya's wet nurse in Yurchikha in the evening. We arrived there safely, but Kiril wanted to turn the landau round, and hit a stake, breaking the spring into pieces. We had to sit with the wet nurse for 2 whole hours until they sent word to Kamenka, and the old carriage and horse arrived for us. It was pitch dark, and I was no little afraid. Lyova was very angry, and with good reason. Can such journeys be made so late? Everything is fine, and everyone is well. Vera Vasilyevna, who had decided not to go to Crimea, then changed her mind again after hearing that she could rent a comfortable dacha, and she is going to go next week with Tanya. She'as become awfully nervous and irritable. Tolyasha! Don't be upset by the idea that I am not inflamed with a particularly strong love for Rubinstein. I very much regret revealing this to you, and I fear you might be disappointed in him. Meanwhile, my attitude towards Rubinstein doesn't mean that he is not deserving of love. I am the first to recognise that he is both a highly gifted artist and a fellow of enormous merit. Please, love him. The priest came and brought me the sweetest letter from dearest Sofya Alekseyevna. Bow to her. I'm writing sloppily because I'm in an awful rush. I'll be writing again soon. I kiss and hug you tightly. Yours P. Tchaikovsky Everyone kisses and hugs you. I passed on your regards to Akulina, for which I was rewarded with a grateful and happy smile.